времени.
Александр ожесточенно потер руками виски.
– Судя по всему, у его высочества дар чувствовать злой умысел, – приступила к более подробным объяснениям я. – Моя задача – та, для которой ты меня сюда привез, – максимально развить эту его способность и, по возможности, определить ее границы. Все это очень трудно сделать, не подвергая принца реальной опасности. По-хорошему, я должна была бы попросить тебя привлечь к занятиям настоящих изменников, желающих принцу смерти. Подсунуть им информацию о том, где находится принц, предоставить возможность прибыть сюда, понаблюдать за его реакцией, и лишь затем этих людей обезвредить. Заметь: всерьез я этого не предлагаю. Я пытаюсь обойтись полумерами, которые могут не дать вовсе никакого эффекта. Как-никак я зла его высочеству не желаю. Поэтому может оказаться, что никакой реакции на мои намерения не возникнет. Но стоит хотя бы попытаться. Если я буду всерьез намереваться ударить Джеймса, возможно, он сумеет это почувствовать. Тогда мы убьем сразу двух зайцев. Сможем разрабатывать дар принца и к тому же выясним, что он способен засечь не только угрозу жизни, но и мелкое вредительство.
Александр хмурился, явно не придя в восторг от моего предложения. Тем не менее и категорического «нет» в его взгляде я теперь тоже не видела.
– Хорошо, – медленно произнес он наконец. – В целом мне нравится твоя готовность искать к делу нестандартный подход. И умение его находить. Боюсь только, как бы подход не оказался в данном случае слишком нестандартным.
– Если предложишь более стандартный, я не буду возражать, – пожала плечами я. – Ты ведь отлично знаешь: я не специалист в области преподавания. Но, насколько мне известно, невозможно научить человека плавать, не имея в своем распоряжении водоема. Разумеется, можно просто бросить его в воду, когда настанет время. И посмотреть, выплывет он или нет. Но в этом случае учитель не нужен.
Александр пусть и скрепя сердце, но дал мне разрешение. Поэтому на следующий день я вошла на территорию принца, пряча в глубоком кармане свернутый в кольцо ремень.
Наследник вышел из соседней комнаты мне навстречу, но на полпути остановился, нахмурился и посмотрел на меня взглядом, полным сомнения.
– В чем дело, Джеймс? – осведомилась я.
– Что-то не так, – неуверенно проговорил он.
– Что именно? Вы плохо себя чувствуете?
– Нет. Но что-то…
Принц замолчал, сверля меня подозрительным взглядом.
– Браво, ваше высочество! – улыбнулась я, извлекая из кармана так и не пригодившийся (к счастью!) ремень.
Через некоторое время мы сидели во вчерашних креслах и дружно покатывались от хохота.
– Это надо было видеть! – воскликнула я. – Я говорю Сэнду: «Прошу разрешения ударить принца». Будь у меня талант художника, непременно запечатлела бы его лицо в этот момент!
Мы снова скорчились от очередного приступа смеха.
– Но кроме шуток, давайте договоримся так, – продолжила я, наконец посерьезнев. – Раз в сутки я буду пытаться устроить какую-нибудь мелкую пакость. Ваша задача – определять, когда именно.
– Хорошо, – кивнул Джеймс, и в его взгляде я заметила юношеский азарт.
Мы отпили каждый из своего бокала и погрузились в собственные мысли.
– Скажите, Элайна, – вывел меня из раздумий серьезный голос принца, – каково это – жить в стране, где все темные?
Пожалуй, я понимала, откуда возник этот вопрос. Я была едва ли не единственной темной, которую юноша видел за всю свою жизнь, не считая собственного отражения в зеркале. И он отлично знал, что своей, без сомнения, непростой жизнью обязан именно темной масти. В какой-то степени каждый из нас, настрийских темных, понимал его чувства. История, конечно, у каждого была своя, но… мало у кого ее не было вовсе.
Суть вопроса я понимала, но вот ответить было очень сложно. А в глазах принца я читала желание получить именно полноценный ответ, глубокий, исчерпывающий, а не просто пару ничего не значащих слов. И он имел право на этот ответ. Раз уж ему выпал такой непростой жребий. И раз ему предстояло стать первым после двухсотлетнего перерыва королем, правящим как Настрией, так и Оплотом. Хотя я до сих пор с трудом себе представляла, как Уилфорт рассчитывает этого добиться.
– В чем-то это очень хорошо, – медленно заговорила я, устремив взгляд в пространство, стараясь наиболее точно передать собственное восприятие. – Масть внезапно перестает быть поводом для смущения, для страха или неуверенности. Когда вы точно знаете, что никто не станет ненавидеть или бояться вас из-за цвета волос. Когда далеко не первое поколение живущих рядом людей растет, не стыдясь своей масти, а гордясь ею. Когда они слышат слово «темный», у них не возникает подсознательного желания сжаться в комочек и забиться в самый дальний угол. Это важно. – Я помолчала, думая над продолжением. – Но существует несколько «но». Во-первых, в Оплоте очень тяжелые условия жизни. Александр наверняка рассказывал вам об этом.
Принц кивнул.
– Конечно, тот факт, что Оплот – государство темной масти, не связан напрямую с нехваткой ресурсов, – продолжала я. – Можно считать это случайностью. Хотя предполагаю, что если бы Кернская пустошь была более лакомым куском, светлые в свое время не отступились бы от нее так легко. Но
