Я захихикала, и даже Тамира позволила себе криво усмехнуться.
Такое начало подвигло и меня дать «честный» ответ на вопрос.
– Я была в особняке чем-то средним между камеристкой и дизайнером. Дело в том, что штат был совсем небольшой из-за необходимости хранить тайну принца. Поэтому почти все несли больше одной обязанности.
– Надеюсь, платили хотя бы соответственно? – деловито осведомилась Иден.
– Да, – подтвердила я. – В этом плане я не могу предъявить настрийцам претензию. А вы, леди Тамира? – повернулась я к девушке. – У вас была какая- то профессия, прежде чем вы стали невестой Брайана?
Поведение Эдвина заставило меня заинтересоваться этой девушкой, и я подумала, что такой вопрос в контексте заведенного Иден разговора не прозвучит подозрительно.
– Просто Тамира, – поморщившись, сказала невеста.
– В Оплоте не приняты церемонии, – с улыбкой пояснила Иден.
– Я – травница, – продолжила Тамира. – И не вижу причин, чтобы замужество как-то влияло на род занятий.
Травница… У меня в голове словно раздался щелчок, когда разрозненные кусочки информации сложились, наконец, в единую картину. Сначала Эдвин так активно защищает оплотских травников на совещании. Непропорционально активно, словно знает кого-то из них лично. Потом упоминает, что задержался в Настрии, в то время как обещал вернуться (хотя тогда казалось, что речь идет об исключительно политических соображениях). И вот теперь столь странная агрессивность по отношению к травнице, собирающейся стать женой Брайана Коллинза.
Когда вечер подошел к концу и мы с Эдвином возвращались в свои комнаты, я тихо прошептала ему на ухо:
– Обсудим ситуацию завтра в саду. Не наделай глупостей.
Напарник был мрачен, но это не помешало ему согласно кивнуть.
Сад действительно был идеальным местом для разговоров, не предназначенных для посторонних ушей. Точнее сказать, отдельные его части. Те, где густая растительность не заслоняла обзор и, следовательно, не позволяла спрятаться потенциальному слушателю. К тому же желание новых гостей посмотреть на сад выглядело со стороны более чем естественным. Единственное, чего я опасалась, – это решения кого-нибудь из гостеприимных хозяев навязать нам свое общество. Но, к счастью, обошлось. То ли Брайан был слишком занят, то ли просто не счел данную меру необходимой.
Пройдя в глубь сада по усыпанной гравием дорожке и в должной степени удалившись от той тропинки, что огибала замок, я огляделась и наконец заговорила о наболевшем.
– Что у тебя было с невестой Брайана?
Эдвин откровенно поморщился, не столько от сути вопроса, сколько от эпитета, который я применила к Тамире.
– Ничего значимого, – ответил он, отворачиваясь.
– Вот как? – изогнула брови я. – И когда же произошло это «ничего значимого»?
– Незадолго до нашего с тобой знакомства, – буркнул он.
Ну что ж, кое-что становилось понятно. Учитывая то состояние, в котором пребывал Эдвин на момент нашего знакомства, а также профессию Тамиры.
– Послушай, Эдвин, я совершенно не хочу лезть в чужие дела, – нахмурилась я. – Но пойми меня правильно: сейчас слишком многое стоит на кону.
– Знаю, – согласился он. – Я буду держать себя в руках.
Растительность стала более буйной, и мы продолжили прогулку молча. Эдвин вел меня под руку, как хороший брат – нежно оберегаемую сестренку. Очередной поворот извилистой дорожки – и мы совершенно внезапно увидели Тамиру, сидевшую на низкой скамейке. Видимо, девушка, как и мы, искала уединения: место, где она устроилась, не просматривалось ни с одной из сторон, если только не подойти непосредственно к скамейке так, как только что случайно сделали мы. Травница вертела в руках широкий лист какого-то незнакомого мне растения.
– О, простите! – воскликнула я после того, как мы с «братом» резко остановились от неожиданности. – Мы не хотели мешать вашему уединению. Просто гуляли по саду. Правда, Эрик?
Эдвин пробурчал нечто неразборчивое, но должное восприниматься как положительный ответ.
– Что вы, все в порядке, – вежливо улыбнулась Тамира. – Это я, должно быть, расположилась в не совсем удачном месте. Еще не привыкла к замку и его особенностям.
– Ну, полагаю, у вас будет для этого много времени.
Я поморщилась. Вроде бы со словами Эдвина все было в порядке, но уж больно ощутимая сквозила в них неприязнь. А травница не настолько глупа или невнимательна, чтобы не заметить его интонации.
– В самом деле, у вас вся жизнь впереди! – радостно подхватила я, стремясь исправить впечатление. – Кстати, когда состоится свадьба?
– Через два дня.
Голос Тамиры прозвучал столь бесстрастно, будто речь шла о бракосочетании ее шестиюродной сестры, которую она и в жизни-то никогда не
