– Прямо здесь будешь ночевать? – повышенно бодрым голосом поинтересовалась травница.
– А разве тебе есть разница? – пробормотал он, впрочем, без былого запала, скорее по инерции.
– Никакой, – заверила Тамира. – Место даже хорошее. Воздух свежий. Давай, поднимайся.
– Не могу, – тихо признался Эдвин и отвернулся, старательно пряча от нее лицо. Потом горько усмехнулся: – Я теперь действительно никто. Даже уйти, хлопнув дверью, и то не в состоянии.
– Ну и слава богам, – отозвалась Тамира, извлекая из сумки флакон. – Нечего портить чужое имущество. На, выпей.
Она откупорила флакон и протянула Эдвину. Тот покорно проглотил содержимое, после чего возвратил девушке опустевший сосуд.
– Теперь надо немного подождать, – сообщила она, тоже садясь на россыпь хвои. – Средство быстродействующее, скоро почувствуешь.
– Спасибо, Тамира, – глухо сказал Эдвин, глядя перед собой. – Надеюсь, что когда-нибудь я все-таки смогу отплатить тебе за то, что ты сделала. Пока, увы, мне это не под силу.
– Еще как под силу! – возразила Тамира. – С тобой сейчас можно на дровах экономить. От тебя жaра, как от печки.
Эдвин улыбнулся, но совсем уж кисло, лишь отдавая минимальную дань вежливости.
– Скажи, – вновь заговорил он пару минут спустя, – Коллинз – твой друг? Или больше?
– А разве больше, чем дружба, бывает? – решила поддразнить его Тамира. – По-моему, все остальное – значительно меньше.
Однако было в устремленном на нее взгляде что-то от беспомощности брошенного пса, и она все-таки ответила на вопрос:
– Друг, друг. Мы еще в детстве познакомились. Точнее, когда были подростками.
– И?..
Похоже, Эдвин от ее ответа напрягся еще сильнее, словно она сказала: «Мы познакомились, когда я была женщиной в самом соку, а он – мужчиной в самом расцвете сил».
– И ничего, – фыркнула Тамира. – У него свои дела, у меня свои.
– Но он зовет тебя в город. Я слышал.
Задрав подбородок, Тамира серьезно посмотрела на Эдвина.
– И что? Я в городе?
Он промолчал.
– Встать можешь? – уже другим, обычным своим тоном спросила девушка.
Эдвин попробовал. Получилось. Тамира удовлетворенно кивнула и тоже поднялась на ноги.
– Я дала тебе настойку ферны. – Последнюю, к слову. Больше у нее не оставалось. – Ближайшие час-полтора будешь полон сил. Потом ослабнешь, так что за это время надо дойти до относительно безопасного места. А вот теперь решай сам. Хочешь – идем со мной. Не хочешь – можешь продолжить хлопать дверьми. Дело твое.
Не прощаясь и не оборачиваясь, Тамира зашагала по тропинке обратно к дому. Вскоре она облегченно выдохнула, услышав шорох листьев за спиной. Эдвин ничего не говорил, но все это время шел за ней след в след.
Они так и вошли в дом, один за другой. Добрались до комнаты, где он жил все это время. А потом…
Наверное, это совершенно естественно. Естественно и предсказуемо, и нет в этом ничего удивительного. Ничего такого, о чем стоило бы задумываться лишний раз. Классический расклад – сиделка и пациент.
И ни к чему волноваться, ни к чему приписывать происходящему глупую романтику, выдумывая сказки о сильных чувствах. Просто пациент испытывает благодарность к ухаживающей за ним сиделке. В сочетании с тем фактом, что у него давно не было женщины, реакция более чем предсказуема. Просто сиделка, или в данном случае травница, невольно начинает испытывать чувство нежности по отношению к тому, о ком заботится. Особенно если жизнь ее уже много лет протекает под знаком одиночества.
И ничего нет удивительного в том, что сначала сцепились пальцы рук. Его, длинные и смуглые, и ее, нежные, хоть и с немного огрубевшей кожей. Равно как и в том, что затем он нашел губами ее губы. И когда он начал осыпать нежно-жадными поцелуями все ее тело, это тоже было совершенно логично и ожидаемо. И найдется ли хоть что-то странное в резкости и порывистости ее движений, когда она чуть не разорвала его и без того потрепанную рубашку? Или в том, как кровать, до сих пор исполнявшая роль лазаретной койки, превратилась внезапно в ложе страсти? Без расшитого цветами постельного белья, запаха духов и лепестков роз – да все это было и не нужно. Ничего необычного, ровным счетом. Разве только капли невыплаканных слез, застывшие у обоих в глазах.
Глава 10
Я нервно ходила по комнате из угла в угол, ломая руки и кусая губы. В данный момент гости и хозяева заседали «в теплой, дружественной обстановке». Общение на политические темы затянулось, и было решено совместить его с ужином. Оставалось только гадать, сколько именно отравлений во время этого ужина произойдет и выйдет ли оттуда на своих ногах хоть кто-нибудь из политиков.
Как нетрудно догадаться, сама я на заседании не присутствовала. Не знаю, пригласили бы меня при иных обстоятельствах или нет, но в данном случае я
