— В мед добавили сонное зелье. И когда воители уснули, их заключили в камень. А камни установили вдоль дороги, чтобы хранили ее от разрушения… ну и не только… по семейной легенде, воззвав к крови, можно поднять ушедших из небытия. И возникнет призрачная армия, и победит всех. Как-то так…
— Значит…
Я новым взглядом посмотрела на столбы.
Мог ли в таком поместиться человек? Мог… но это же сколько людей…
— На самом деле где-то в одном из тридцати. — Альер оторвал у бабочки крыло. — Не знаю, как там с призрачной армией, но дорога все еще стоит. Значит, помогло.
Я покачала головой, провожая взглядом искалеченную бабочку, которая пыталась удержаться на призрачном ветру. Как только я начинаю думать, что Альер нормален, он выкидывает что-то такое…
— Не стоит обманываться. — Он подул, и бабочка превратилась в драгоценный камень, а тот растворился на ладони Альера. — Я очень далек от нормальности в твоем понимании.
Помолчав — надолго его никогда не хватало, — он все же добавил:
— Как и ты в моем…
Что ж, быть может, и так.
Тихон повернул рулевое колесо, которое здесь скорее напоминало штурвал, причем не просто штурвал, а обвязанный витым шнуром, меж слоями которого виднелись резные костяные пластинки, серебряные бусины и куски какой-то паутины.
А может, и не паутины, но альвинских волос.
Кто их поймет.
— До Шимазы полтора часа пути осталось. — Он замедлил движение октоколесера. — Возможно, тебе захочется переодеться…
…такая вежливая просьба уйти.
Нет, меня Тихон был рад видеть.
Меня, но не Альера…
— И вправду, Оливия. — Мальчишка вскочил и покачнулся. Ну уж нет, не упадет он, пусть и узко, и скользко, да только… — Тебе стоит заняться собой. Нельзя показываться на глаза низшим в подобном обличье…
Чем ему мое обличье не по вкусу пришлось?
Батистовое платье в узкую полоску было простым, но довольно милым. Туфли — прочными. Даже соломенная шляпка имелась, украшенная ленточками и букетиком атласных незабудок. Может, и не высокая мода, зато весьма удобно.
— Боги милосердные! — Альер воздел очи к небесам. — Ты выглядишь, как одна из горожанок, а ты все-таки особа императорской крови и…
Октоколесер остановился, а Тихон выкинул трап и помог мне спуститься…
Ричард нервничал.
Не то чтобы вовсе без причины. Причины имелись, взять хотя бы те, которые ныне лежали в кованых сундуках, запертые на три замка — почтеннейшая фирма, столетняя гарантия, которую подгорцы дают не слишком-то охотно.
Алмазы.
Сапфиры.
Драгоценности, за которые не одна благородная лайра душу продаст. И странно было, что Оливия к этим сокровищам осталась равнодушна. Разве что посоветовала в ткань завернуть, чтобы не поцарапать.
…такой клад сам по себе опасен.
Но не в нем дело.
И не в назойливом мальчишке, который с раздражающей точностью комментировал все попытки Ричарда распутать незнакомое плетение. Монетка не поддавалась.
В ней загвоздка.
В двойном империале с чеканным обликом Проклятого, последнего Императора. Рунный узор на реверсе.
Темные нити заклятья.
Оно казалось таким знакомым.
Дразнило.
Вот эта связка и соединения, что-то похожее Ричард видел в Большом справочнике, кажется, в разделе, где описаны обряды на привязку сердца. Только… как-то странно… и смешно будет, если амулет, который он добыл, едва головы не лишившись, содержит древний приворот.
