— Милия…
— Он же ничтожество!
— Милия!
— Нет, дорогой, я хочу, чтобы этот милый юноша, — при этих словах Ричарда одарили воистину очаровательной улыбкой, он даже содрогнулся, — знал правду. А правда в том, что мой супруг — совершенно бесполезное создание, только и способное, что на гулящих девок заглядываться…
Щеки градоправителя залились багрянцем. А благородная лайра, ущипнув супруга за круглую щечку, изволила удалиться. К немалому облегчению обоих мужчин.
— Вы… — Градоправитель испустил тяжкий вздох. — Вы не обращайте внимания… Милия — она милая… на самом деле очень добрая…
…как голодная грызла, не иначе.
— Но ревнива… вспыхивает по малейшему пустяку. Потом успокаивается. Ей самой неудобно будет, да… вы придете на ужин?
— Зачем?
Ричард протянул осколок, который многоуважаемый Тарис положил на стол. И опустившись на корточки, принялся собирать остальные, белые, похоже, и вправду фарфоровые.
— Она лайра… а я и вправду сын купца… в третьем колене… батюшка очень успешный был, а я Милию как увидел, влюбился… жить без нее не мог.
Или без ее связей?
Вряд ли потомственному купцу грозило стать градоправителем. Но почему отец Милии не возразил? Или… дело в деньгах? Титул титулом, кровь кровью, а золото золотом? Впрочем, какое Ричарду дело?
— Ей здесь скучно… — градоправитель ссыпал горсточку осколков на блюдо. — Вот и выплескивает… приходите вечером на ужин? Расскажете что- нибудь… этакое…
Ага, теперь понятно.
К вечеру дражайшая супруга остынет настолько, что, глядишь, и не станет при посторонних скандал затевать. Что ж, почему бы и нет?
— Я буду не один.
— Это просто замечательно! — Тарис застенчиво улыбнулся. — Милия обожает общество новых интересных людей…
Про нелюдей Ричард уточнять не стал.
К утру я не то чтобы пришла в себя… нет, я искренне надеялась, что утром все вернется на круги своя. И потому, проснувшись, долго лежала в постели, не решаясь открыть глаза.
Сон ведь.
Влад сбежал? Нет, Влад сейчас ванную занял. Стоит под душем, напевает фальшивым голосом арию герцога из «Травиаты». Потом зубы чистить будет, забрызгает пастой и зеркало, и умывальник, и я получу законный повод проявить недовольство.
Нет, я не буду недовольна на самом деле, это игра такая, одна из множества маленьких супружеских игр, которые появляются у каждой пары за годы совместного бытия.
А остальное — это сон.
Мир иной.
Октоколесер… что-то не то я накануне посмотрела, вот и…
Где-то рядом протяжно, обреченно даже замычала корова. И я открыла глаза. Увы. Ни лепнины, которой Влад столь гордился, будто бы сам лепил этих ангелочков с цветами вкупе, ни лиловых легких штор из органзы, ни окна в пол… помню, его установку пришлось долго согласовывать, но если мой супруг чего-то хотел…
Увы, окно, как и он сам, остались дома.
Над моей головой покачивался полосатый чулок. Шелковый. С парой дырок на не слишком-то чистой ступне. Перед носом виднелась серебристая гладкая стена, на которой кто-то красным лаком вывел многозначительное «Дик — скотина».
Припомнив события предыдущего дня, я мысленно согласилась с сим постулатом.
И вправду скотина.
Нежити едва не скормил.
Но как бы там ни было, день вчерашний остался в прошлом, а что готовил грядущий?
…поле, не русское, но обыкновенное такое, немалого размаху. Темная земля, утоптанная в камень. Редкая травка. Загоны для скота. Парочка волов, меланхолично жующих сено. И дюжина чумазых ребятишек неопределенного полу. Они, в отличие от скотины, на октоколесер взирали с благоговейным вниманием, но подойти ближе не решались.
