Боги опять же.
Он ясно видел и статую с протянутой рукой, на которой призывно блестела монета, мол, попробуй дотянись, и улыбку ехидную на мраморной роже, будто тот, с кого статую ваяли, знал, что так оно и будет. А может, и вправду знал. О пророках Старой Империи легенды складывали.
Пока пророки не перевелись.
Может, сами, а может, пророчили не то.
Сотворенная из подручных материалов конструкция была на редкость неудобной. Тяжелая. И скользкая. Она выгнулась дугой, да еще норовила из рук вывернуться, резанув напоследок широкой лопастью клинка. Ну уж нет. Ричард не для того битый час маялся.
Справится.
Он поднял импровизированное удилище.
И вытянул руки вперед, закусив губу. Жар стал почти невыносим. Кажется, он даже ощутил запах паленой кожи… конечно, кажется… или нет… главное, сбить монету и подкатить ее поближе…
Первый замах прошелся над рукой.
Второй… и удилище ударило по мрамору.
Ничего.
Передохнуть немного.
Сосредоточиться.
Сложно? Не сложней, чем собрать в бутылке лягушачий скелет… шутка и подработка для первокурсника. В лавке на Запретном переулке этакое баловство принимали и платили по шесть медяков за штуку. Потом уже Ричард узнал, что скелеты эти продавали по три золотых. Не лягушачьи, естественно… кому нужна лягушка, а вот аксолотль водяной…
Серебро шипело.
И капли его стекали по удилищу да норовили на ладонь пробраться сквозь слабую защиту ткани и впиться в кожу.
Ничего.
Потерпеть. И еще разок… верхний край удилища прошел над монетой.
Чуть пониже.
И не спеша… осторожно… отрешась от боли, от вони паленой кожи, от тяжелого божественного молчания… интересно, они делают ставки? И если да, то на кого ставят.
Нет, чуть выше.
Вот так.
Старший брат рыбалку жаловал и каждую субботу выходил заполночь. Брал с собой мешок распаренной крупы для прикорма. Червей копал в матушкином палисаднике. Она возмущалась, но скорее по привычке, потому как никогда всерьез не пыталась изменить детей.
Любила.
И если вдруг с Ричардом случится что, она не будет плакать, нет, слезы она по пустякам льет, а вот если случится, то закроется в своем горе. Побелеет. Постареет.
Ничего не случится.
Он выдержит.
И дотянется до треклятой монеты. Сожмет ее в кулаке и уберется, что из храма, что из городка этого… Удилище уперлось в каменный край ладони.
Замерло на мгновенье.
В это мгновенье собственное сердце Ричарда почти остановилось. И скользнуло выше, сталкивая монету… вот так… золотой кругляш скатился на пол со звоном и, крутанувшись на ребре, замер.
Вот так.
Замечательно.
А теперь ближе…
Удилище коснулось монеты, вроде бы легко, чтобы просто подтолкнуть, но она вдруг качнулась и покатилась к Ричарду.
Тот едва успел отскочить.
Горячо? О да, куртка задымилась.
И не Только она. Вспыхнули тряпки, прилипая к рукам. И Ричард, со стоном отбросив удилище, рухнул на пол, покатился, пытаясь сбить пламя. Удалось.
Вот так.
