— Нас пропустили, — сказала она тихо. — Но я обещала, что мы тут ничего не будем трогать. Мы ведь не будем?
— Не будем, — согласился Ричард.
Луна высоко поднялась. И погода была хорошей, небо — ясным, того темно-нефритового оттенка, который так любят воспевать поэты. Однако в данный конкретный момент времени небо и оттенки его мало волновали Ричарда. Он потер деревянную шею и поморщился. Больно… шее и еще ладоням. Конечно, он ведь обзавелся парочкой ожогов… да, к утру он на стену полезет, боль Ричард переносил плохо.
К утру…
А ведь, похоже, до утра дожить получится.
Слева возвышалась белая громадина мавзолея, у входа в который застыла пара мраморных кобр. Выполненные столь искусно, что каждая чешуйка была видна, змеи гляделись живыми. А может, и не просто гляделись. Проверять, насколько кажущееся реально, у Ричарда желания не было.
Никакого.
Он просто любовался.
Змеями вот.
Или белыми императорскими миртами, которые ныне официально считались исчезнувшими, но поди ж ты, росли себе в каменных кадках. Полупрозрачные листья их, напоенные лунным светом, сияли.
Взять бы хоть одно деревце…
Левая кобра шелохнулась… или показалось? Нет, брать здесь Ричард ничего не станет. Не дурак. Он вообще постарается руки держать при себе. И если случилось чудо, то Ричард примет его на веру.
Он пошевелил руками.
Плечами.
Склонил голову налево и направо…
Белый мрамор, того особого сорта, который добывали на Проклятом острове. И ставили из него лишь храмы да императорские гробницы. Ричард, когда читал, не мог понять, чем же хорош этот камень. А теперь… мавзолей впитывал свет.
Белый?
О да, но лишенный того теплого оттенка, который оживляет камень. Скорее уж белоснежный. Искристый. Ледяной. Напоенный силой настолько, что крохотный камушек его безо всякой обработки способен стать артефактом…
…с шелестом развернулся змеиный хвост, скользнул по гальке.
Так, надо успокоиться. Не хватало настроить против себя Стража. Мнится, что проклятая гончая станет тогда не самой большой проблемой Ричарда.
— Это красивое место, — произнес он, не сомневаясь, что Стражи способны понимать человеческую речь. — И я счастлив, что удостоен чести видеть все это… и клянусь своей магией, что не потревожу покой того, кто спит здесь…
Он поднялся, хотя ноги держали плохо.
— Я лишь желаю знать имя того, кому обязан своей жизнью…
Змея осела и капюшон сложила. Качнулась, приоткрывая вязь древних рун.
…его звали Альер Тагрон Терреспаль дель Венцель.
Он умер, прожив на свете три дня, но и этой малости хватило, чтобы сам Сивуш, прозванный Разумным, признал дитя.
…у него не было других, если Ричард правильно помнил.
Жена была.
Наложницы.
Любовницы, постоянные и случайные, а вот детей не было.
— Покойся с миром, маленький Император…
Ричард вновь поклонился, прижав обе руки к сердцу.
— …и да будет вечный твой сон спокоен.
…убит?
…или проклят еще до рождения теми, кто жаждал занять трон?
…или просто родился больным. С младенцами ведь случается. Как узнать? Никак. Разве что взломав Большую Императорскую печать.
Нет, на это Ричард не пойдет.
И пусть за дверью сокрыты немалые сокровища — особ императорской крови, даже новорожденных, хоронили при Малых Регалиях.
Венец.
Скипетр.
