держи.
И она щедро сыпанула на стол серебряные монеты.
— Надеюсь, это позволит тебе ничего не вынести из дома на продажу, — с нажимом проговорила она. — Не думаю, что у Арчера собраны здесь какие-нибудь редкие или ценные книги, но все же. Не заставляй моих слуг разыскивать тебя и силой забирать принадлежащее нашему роду. Уяснила?
И опять я промолчала, проглотив очередную порцию унижений.
— Будем считать, что да. — Деяна довольно потянулась, словно кошка, съевшая целую крынку сметаны, и неторопливо поднялась из кресла. Чуть склонила голову набок, рассматривая меня с таким любопытством, будто какой-нибудь маг, изучающий старинный амулет с неизвестными пока свойствами. Затем спокойно сказала: — И довольно на этом. Прощай, сьерра Тамика из рода Пристон. Искренне надеюсь, что больше никогда и ничего о тебе не услышу. И, поверь, это для твоего же блага.
А через мгновение стройная фигурка женщины скрылась за волной тьмы, поднявшейся с пола. Два удара сердца — и все закончилось. Кабинет погрузился в тишину и мрак после того, как нейна Деяна отправилась в свой замок дорогой теней.
За окнами медленно занимался рассвет. Я отрешенно наблюдала за тем, как над лесом ширилась ярко-алая полоса, а небеса неуклонно светлели. Вот эта долгая суматошная ночь и подходит к концу. Ночь, когда я потеряла единственную любовь в своей жизни.
Я сидела на том же месте, которое совсем недавно занимала нейна Деяна, и бездумно вычерчивала какие-то знаки на зеленом сукне, покрывающем поверхность стола. Что же мне теперь делать? Арчера похитили, причем не какой-нибудь неизвестный злоумышленник, а его же собственная мать. Наверняка бедняга сейчас тоже рвет и мечет, но пройдет меньше месяца — и он навсегда забудет обо мне. Не сомневаюсь, что больше нейна Деяна не отпустит своего младшего сына далеко от дома. Наверняка вскоре она все-таки заставит его согласиться на какую-нибудь выгодную партию. Единственную настоящую любовь можно ждать всю жизнь, а она к тому же знает, что Арчеру это чувство больше не грозит.
Я тихо застонала, опустила голову и несколько раз основательно стукнулась пылающим лбом о столешницу. Выходит, это приключение для меня закончилось. В одно мгновение я лишилась семьи, любимого и надежд на счастливое будущее. Что же впереди? Превращение в гадкое отвратное существо, питающееся жизнями обычных людей?
«Нейна Деяна обмолвилась о каком-то ритуале, — неожиданно проявился Эдриан. — Якобы она не позволит своему сыну пройти через него, потому как он очень опасен. У тебя не создалось такое чувство, будто этот ритуал способен исправить сложившуюся ситуацию?»
Увлекшись отчаянием, я еще раз стукнулась лбом об стол, но немного не рассчитала силы. Удар получился гулким и очень болезненным. Ойкнув, я откинулась на спинку кресла, потирая пострадавшее место.
«Были бы мозги — было бы сотрясение, — язвительно прокомментировал ситуацию Эдриан. Я задохнулась от возмущения и совсем было собралась высказать все, что думаю о нем, но не успела. Спустя мгновение он продолжил уже серьезным тоном. — Н-да, а матушка у твоего приятеля та еще змея. Недаром драконы тоже вроде как относятся к пресмыкающимся. Такой само небо велит пару палок в колеса вставить. Не люблю, когда родители так нагло и бесцеремонно вмешиваются в жизнь детей!»
Последнюю фразу Эдриан почти выкрикнул, пылая праведным возмущением. Хм-м, такое чувство, будто это нечто личное.
«Впрочем, неважно, — опомнившись, проговорил он спокойнее. — В любом случае я связан клятвой. Я обещал тебе помочь войти в род Ульер — и я сделаю это! Чем сложнее задача, тем она интереснее. Значит, надлежит придумать, как освободить твоего ненаглядного Арчера».
Я лишь горько усмехнулась. О чем он говорит? До дня летнего солнцестояния осталось всего ничего. Мы ни за что не успеем за этот срок отыскать фамильный замок рода Ульер, или где там обитают эти драконы, и вытащить Арчера из подземелья. А после солнцеворота наша затея станет совершенно бессмысленной, поскольку он просто не вспомнит, кто я такая.
«А ну не раскисать! — строго прикрикнул на меня Эдриан. — Или готова сдаться, так и не вступив в бой? Неужели тебя не взбесила эта наглая самодовольная крылатая ящерица — мать бедолаги Арчера? Неужели ты не хочешь поставить ее на место и доказать, что не так проста, как кажешься?»
Конечно, я ненавидела в этот момент нейну Деяну. И ненавидела даже не за то, что она сделала, а за то, что позволила сказать в мой адрес. В конце концов, я совершенно не виновата, что моя мать оказалась арахнией, а отец — троллем. И ее презрительные взгляды на мою одежду и неухоженные руки…
В этот момент мне послышался какой-то шорох. В кабинете посветлело настолько, что на полу сбоку от кресла нарисовалась моя тень. Она недовольно корчилась, то совершенно сжимаясь, то расплываясь неоформленной кляксой с рваными краями, словно пытаясь преобразоваться в нечто иное.
Я вздрогнула и с усилием отвела взгляд. Что-то мне все это не нравится.
«Занятно, — с любопытством протянул Эдриан, который тоже увидел эту сценку посредством моих глаз. — Видимо, твое преображение в арахнию уже началось. И такие сильные чувства, как гнев, страх и ненависть, ускоряют его. Знаешь, Мика, на твоем месте я бы попытался взять эмоции под контроль. До встречи с Арчером ты должна оставаться человеком. Уж очень меня интересует случайная обмолвка этой самодовольной ящерицы по поводу некоего ритуала».
