Да, злиться Элизабет не умела так красиво, как плакать. Она аж побагровела от гнева. Но кидаться на Фарлея с пощечинами поостереглась.
– Вы еще пожалеете о своем решении, господин Фарлей, – процедила она. – На коленях будете умолять меня о прощении!
Фарлей лишь усмехнулся в ответ на такую угрозу и мягко напомнил:
– Госпожа Тиорий, Орландо ждет вас.
Элизабет фыркнула от с трудом сдерживаемой ярости. Гордо задрала подбородок, круто развернулась на каблуках и прошествовала к выходу.
– Прошу вас, госпожа. – Орландо с вежливым полупоклоном посторонился, и парочка покинула кабинет.
Впрочем, почти сразу дверь открылась снова, и Матильда бесшумно скользнула к столу Фарлея. Поставила на него открытую бутылку вина, два хрустальных фужера, блюдо с шоколадным печеньем. И удалилась так же быстро и беззвучно, как пришла.
При виде сдобы у меня в животе предательски заурчало. Как же есть-то хочется!
– Не так давно, госпожа Агата, вы напомнили мне, что мы с вами еще не пили на брудершафт, поэтому я не имею права говорить вам «ты», – подчеркнуто вежливо проговорил Фарлей и подошел к креслу, в котором я сидела.
Я напряглась. Ну да, я такое говорила. И что дальше? Неужели в отместку он теперь начнет пить вино и есть печенье, пока я буду давиться голодной слюной?
– Предлагаю исправить это упущение, – сказал Фарлей. Ловким движением руки подхватил бутылку и разлил по фужерам кроваво?красное содержимое.
– Вы ведь при исполнении, – напомнила я ему его же недавние слова, обращенные к Элизабет. – Неужели вам разрешается на службе пить алкоголь с вероятными преступниками?
– А вы желаете признаться в каком-либо преступлении? – вопросом на вопрос ответил Фарлей и буквально насильно втиснул мне бокал в руки.
– Так я и облегчила вам задачу, – фыркнула я.
Затем поднесла фужер к губам и осторожно пригубила вино. Правда, почти сразу опустила его, не совсем понимая, как надлежит реагировать на всю эту ситуацию.
– Не беспокойтесь, я не собираюсь вас отравить, – заверил меня Фарлей, и в глубине его светло-голубых глаз запрыгали веселые искорки. Он кашлянул и поднял бокал, провозгласив: – Ну, за знакомство!
Эх, была не была! И я одним махом осушила фужер.
Вино оказалось неожиданно крепким, и я едва не закашлялась. Правда, в желудке после этого поселилось приятное тепло, а в голове немного зашумело.
В следующее мгновение Фарлей неожиданно вздернул меня на ноги. Привлек к себе с явным намерением поцеловать.
Это произошло настолько стремительно, что я не успела отреагировать. Теплые губы блондина на миг прижались к моим, после чего он поразительно ловко отпрыгнул от меня на пару шагов, видимо, опасаясь схлопотать пощечину.
Дзынь!
Это бокал выпал из моих рук. Покатился по ковру, но не разбился. И я нехорошо прищурилась, уже готовая ударить по наглецу чарами.
– Вот теперь все формальности соблюдены, мы выпили на брудершафт, и я имею полное право отказаться от лишнего официоза, – торопливо проговорил Фарлей, объясняя свой поступок. Добавил: – Собственно, не имею ничего против того, чтобы и ты последовала моему примеру.
– А ты нахал! – процедила я, из последних сил удерживая себя от вполне закономерного желания жестоко покарать наглеца.
– А ты просто прелестна, когда злишься, – парировал Фарлей. – Агата… Кстати, а какая у тебя фамилия?
– Веррий, – ответила я. Помолчала немного, силясь успокоиться после произошедшего. Затем спросила: – А твоя?
– Фарлей Икстон полностью к твоим услугам, – после некоторой заминки произнес блондин.
Икстон… Эта фамилия была мне знакома. Даже слишком хорошо знакома. И я почувствовала, как меня прошиб холодный пот.
Господин Икстон, как его неизменно вежливо именовали во всех столичных газетах, почему-то не упоминая имени, считался настоящей грозой преступного мира. На его счету было немало громких задержаний и скандальных расследований, зачастую связанных с высшим обществом. Всего месяц назад господин Икстон провел несколько обысков на факультете ментальной магии, входящем в состав Гроштерской академии колдовских искусств. При этом, как говаривали, он пошел на прямой конфликт с ректором сего учебного заведения, практически всемогущим Норбергом Клингом, который, вообще-то, был ближайшим другом короля.
С Норбергом Клингом!
При мысли об этом человеке мне стало не по себе. Я закончила академию достаточно давно, но неизменно ежилась от воспоминаний о ректоре сего заведения. Говорят, женитьба немного смягчила его характер, но все равно. После второго курса именно виер Норберг проводил испытания, призванные определить, к какой ветви колдовского искусства более тяготеет студент, после чего происходило распределение по факультетам. Тот момент, когда я села напротив ректора и он устало взглянул на меня, навсегда остался в моей памяти. Казалось, будто за один миг он переворошил всю мою душу, заглянул в самые темные ее уголки, где я заботливо хранила маленькие секреты и одну постыдную тайну.
