Наконец подханка-избранника «убедили». Сергей Иванович торжественно пообещал послам неприкосновенность, и им открыли калиточку.
Подханок надежды оправдал: головой не вертел, исходил спесью и потом. Боялся. Причем именно Духарева. Слава его, как колдуна, надо думать, существенно выросла за последние часы.
– Вот они, мои колодцы, – сообщил Духарев. – У нас сейчас ужин. Люди подходят понемногу. Велю, чтоб отошли пока.
– Не надо.
Это шаман наконец-то подал голос. Причем на неплохом словенском.
И шустро ломанулся к колодцам.
Однако был остановлен приставленным к «источникам пропитания» духаревским гриднем Плёсом. По знаку командира.
– Не торопись, – остановил прыткого «духовода» Сергей Иванович. – Тебя я к ним не подпущу. Кто тебя знает? Вдруг ты нашу пищу проклянешь? Пусть он, – кивнул на подханка, – пробу возьмет.
– А ну дай! – Шаман не растерялся, попытался выхватить у ближайшей горожанки миску.
Та с едой расставаться не пожелала и в результате почти всё содержимое оказалось на земле.
Духарев подоспел вовремя, развернул женщину в правильном направлении, чтобы скрыть брызнувшие из ее глаз слезы.
– Тебе еще дадут, – пообещал он. – Вдвое.
– У меня детки… – чуть слышно пробормотала женщина.
– Вдвое! Иди! – Он оглянулся на шамана… Но тот, к счастью, ничего не заметил, потому что зачерпнул пятерней оставшееся в миске и продегустировал…
…И тут же выплюнул, выругавшись по-своему.
– Яд? – оживился подханок.
– Дрянь! – уточнил шаман.
– Дайте-ка мне, – потребовал Духарев.
Ему подали миску.
Да, шаман был прав. Мышиное дерьмо явно было главной специей болтушки.
Но это была еда, а Сергею Ивановичу последний раз что-то съестное падало в желудок часов восемь назад. И желудок обрадованно заурчал.
– Ну да, – согласился он, перемалывая зубами полуразварившиеся зерна. – Без конины совсем невкусно. Но конина кончилась. Приходится варить так. Невкусно, но есть можно. Зачерпните из колодца большому хану. Я обещал, что он попробует.
– Глянь, может, там, в колодце, кадушка стоит? – велел подханку шаман, которого по приказу Духарева не подпускали к «волшебным источникам».
Подханок заглянул, помотал головой:
– Нет кадушки, – сообщил он. – Полный колодец этой дряни. Если не скиснет, сотен пять можно накормить и еще останется.
– Не скиснет, – заверил Духарев. – К ночи вычерпаем, а к утру свежее будет. Хотя вкуснее не станет. – Он демонстративно вздохнул. – Мяса уже не осталось, приправить нечем. Ты из соседнего возьми, там повкуснее, сладенькое. – Сам зачерпнул ведерком, приложился. А ничего киселек.
– Вкусно! – Подханку тоже понравилось.
Духарев покосился на дружинника. Тот на «пир» старался не смотреть. Только сглатывал. Не дай Бог, шаман заметит.
– На-ка, Плёс, попробуй, – сунул он ведерко гридню. – Вчера, вроде, послаще было?
Шаман сунулся к колодцу, но был остановлен самим Духаревым.
Дружинник с трудом оторвался от киселя:
– Хороший, – сказал он совершенно искренне. – Очень вкусный.
– Этому налей, – Сергей Иванович кивнул на шамана…
Представление закончилось. Когда копченые убрались из города, Духарев тяжело опустился на край «волшебного колодца». Только сейчас он понял, насколько устал.
Подбежавший наместник глядел на него… ну прямо по-собачьи. С такой надеждой…
– Не знаю, – вздохнул Духарев. – Похоже, поверили. Скоро увидим. Ты пока вели вычерпать, что осталось. Раздай людям. И детям. И баба одна… Я ей две миски обещал.
Он попытался встать, ноги не держали его. Мир покачнулся, но Сергей Иванович огромным усилием воли справился со слабостью.
Еще немного полегчало, когда Плёс сунул ему в руку ковш с киселем из колодца.
– Ты как, батько? Может, в дом тебя отнести?
– Нет, позже. Еще дай, – он протянул ковш гридню. Сейчас ему как никогда нужны сила и ясный ум. Где-то в крепости прячется печенежский информатор. Его следует найти и обезвредить. Причем немедленно, иначе всё напрасно.
– Батько?
