пиратствовали в южных морях, наводя ужас на соседей, остались в далеком прошлом, и большинством из них старые навыки мореплавания давным-давно утрачены, а новых они так и не приобрели. Случались, конечно, исключения, и одним из них был сам Бахирев, но то были именно исключения, не более того. Соответственно, и в качестве членов экипажей новых кораблей казаки практически не годились. Разве что кочегарами, да и то весьма ограниченно. Это ведь только кажется, что там все просто, бери лопату да швыряй уголек в топку. На самом же деле труд кочегара достаточно сложен, и требуются для него не только сила и выносливость, но и определенные профессиональные навыки, которых у казаков, разумеется, не имелось. Так что на подхвате, и только на подхвате, особенно учитывая, что и сами казаки тоже не слишком стремились переквалифицироваться в матросов.
Вот и приходилось отдавать своих людей. Не лучших, разумеется, но среди тех, кто пошел с Бахиревым, плохих моряков попросту не было. Элитный экипаж, и народ на крейсере в свое время дрессировали так, что дым из ушей валил. Тем не менее, если изымать то одного человека, то другого, это с определенного момента всерьез начинало сказываться на боеспособности крейсера. Просто потому даже, что их обязанности приходилось распределять между другими моряками, и в походе это было чревато лишней усталостью, а в бою и того хуже. Меньше людей – это и снижение темпа стрельбы, и падение скорости хода оттого, что те же кочегары раньше устанут, и проблемы, когда настанет пора бороться за живучесть, поскольку, к примеру, урезанная в числе пожарная партия не сможет оперативно тушить пожары… А ведь эти проблемы – лишь то, что лежит на поверхности и видно сразу, невооруженным глазом, есть и иные, не менее тяжелые. Словом, было отчего задуматься, и благодаря осознанию этих фактов настроение Бахирева оказалось сильно подпорчено. Естественно, он не показывал этого, чтобы не портить до поры настроение соратникам, но на душе бравого капитана все равно скребли кошки.
А навстречу им из безбрежной морской дали уже вынырнула смерть. Правда, те, кто был на борту японского броненосного крейсера, идущего наперехват наглецам, учинившим пиратский рейд, были свято уверены, что смерть несут именно они. Вот сейчас ка-ак выйдут на дистанцию залпа да ка-ак отсалютуют из всех четырех орудий главного калибра… На самом же деле все было далеко не столь просто. Как говаривал по пьяному делу великий (ну, считающийся великим) китайский полководец, побеждать всегда можно лишь зная и себя, и противника. Что же, это было как минимум похоже на истину. Себя капитан первого ранга Ясиро, может быть, и знал. Во всяком случае, возможности своего корабля он знал точно, благо тот сражался с первого дня войны, и сражался неплохо. А вот о противнике своем он имел весьма ошибочное представление, считая, что ему противостоит рейдер наподобие «Пересвета». В схватке с таким кораблем, несмотря на более мощное вооружение русских, он имел неплохие шансы. Больший калибр орудий, установленных на океанских рейдерах Балтийского флота, в значительной мере компенсировался их меньшей, по сравнению с японскими, дальнобойностью. Бронирование таких кораблей тоже выглядело несерьезно, да и скорость высокому званию океанского рейдера не соответствовала. Словом, надо было всего лишь навязать бой на выгодной для себя дистанции, что выглядело на первый взгляд несложно. Даже не надо топить противника, достаточно нанести ему повреждения, несовместимые с возможностью проведения дальнейших рейдов, и задачу можно считать выполненной. Именно поэтому Ясиро не колебался, получив из Дальнего информацию о появлении там русского корабля. Хорошая штука телеграф, жаль только, передача оборвалась на полуслове, но то, что было, приняли и исправно отрепетировали по команде. Якиро немедленно двинулся в порт, который он и должен был, случись нужда, прикрывать, с намерением раз и навсегда покончить с наглецами. И, как это частенько бывает, в его затуманенном гневом мозгу даже не проснулась мысль о том, что рейдер рейдеру рознь.
Противники увидели друг друга практически одновременно. Японцы чуть раньше, но в данном случае это было непринципиально, дистанция все равно была слишком велика для ведения огня. Даже для уверенного опознания слишком велика, и единственное, в чем был уверен капитан первого ранга Якиро, так это в том, кто есть кто. Головным – явно военный корабль. Хотя детали рассмотреть пока не удавалось, орудийные башни на носу и на корме различить было можно, не слишком напрягая зрение. Да и размеры корабля внушали уважение – по сравнению с остальными он выглядел настоящим мастодонтом.
Следом за флагманом шли корабли гражданские, в этом Якиро тоже был уверен, равно как и в том, что военные под них подстраиваются – вряд ли современный (а в этом сомневаться как раз не приходилось) боевой корабль будет плестись со скоростью менее десяти узлов. Похоже, русские перегоняют захваченные в Дальнем трофеи. Ну и замыкали колонну два миноносца, очень похожие на своих японских собратьев… Пожалуй, если бы Якиро знал, что они совсем недавно ходили под флагом Страны восходящего солнца, он до потолка бы подпрыгнул от ярости. Сдаться врагу – унижение, которое смывается только кровью. Да уж, подпрыгнул бы… Еще и головой бы стукнулся. Однако его о подобных нюансах никто не осведомил, да и не время сейчас было для столь выразительных эмоций. Японец просто отдал приказ идти на сближение, и огромный корабль чуть накренился, круто поворачивая влево.
Между тем русские тоже заметили нового противника. Гуще задымили трубы на транспортных кораблях – механики спешно поднимали в котлах давление пара, и кочегары как заведенные сновали туда-сюда с лопатами угля. В отличие от боевых кораблей котлы у них были попроще, устаревших конструкций. Это и минус, поскольку мощность паровых машин оказывалась намного ниже, но в то же время и плюс. Более примитивным котлам не нужен кардиф, им достаточно паршивенького антрацита с местных угольных шахт. Он в разы дешевле, но и дымят корабли при этом отчаянно. Жирные черные клубы длинными хвостами растянулись по небу, но выжать дополнительно удалось лишь по паре узлов, не более. Для того чтобы средь бела дня оторваться от японского броненосного крейсера, абсолютно недостаточно.
В отличие от транспортов, спешно отворачивающих вправо, «Рюрик», напротив, лег на курс, неминуемо приводящий его ко встрече с японцами. Миноносцы тоже было дернулись следом, но на мачте флагмана взлетели сигнальные флажки, однозначно выражающие мнение адмирала по поводу умственных способностей их командиров. Приказ был коротким, четким и недвусмысленным – идти следом за транспортами. Вполне оправданный, кстати,
