И, махнув рукой, она первая двинулась к лесу. Ни ей, ни Элтону, ни, тем более, Селесте не удалось почувствовать легкий магический толчок, произошедший буквально через два часа. Разве что Ричард дернулся, почувствовав словно бы легкое беспокойство, но неприятное ощущение прошло так же легко, как и налетело, и оборотень лишь мотнул головой и снова двинулся вперед.
Не ощутил ничего и экипаж «Огненного коня», к тому моменту ушедшего далеко в море. Единственными, кто попробовал на себе чужую магию в полной мере, оказались лишь люди на борту стоящей в укромной бухте бригантины. Впрочем, они ее тоже ощущали совсем недолго, всего несколько секунд. После же они ничего и никогда уже не чувствовали, потому что были мертвы.
Идти по влажной, затягивающей ноги и облепляющей обувь комьями жирной черной грязи земле было тяжело. Хорошо еще, сапоги оказались крепкими и не промокали, а то давно бы или ноги стерла, или подошвы в грязи оставила. Опять же, Ингвару спасибо – он позаботился, раздобыв еще на корабле не слишком большие по размеру сапоги и научив правильно наматывать портянки. Подумать только, она, принцесса, – и портянки! Однако если выбирать из возни с кусками мягкой ткани и сбитыми в кровь ногами, то первое явно предпочтительнее. Без них же ноги болтались бы в обуви, как языки в колоколах.
От пришедшего на ум сравнения Иллия, не удержавшись, хихикнула. А куда деваться? Если относиться к ситуации без толики юмора, можно с тоски взвыть. Или упасть от изнеможения прямо в жидкую грязь, хотя это, конечно, будет совсем уж неприятно.
А вообще, она дико, запредельно устала. Поразительно, еще недавно она считала себя крепкой, сильной и хорошо подготовленной к превратностям судьбы. Увы, жизнь моментально расставила все по местам. К чему навыки верховой езды, если приходится тащиться на своих двоих? И кто бы мог подумать, что идти придется целыми днями, практически без остановки? Да еще когда под ногами не ровная дорога, а эта каша? А еще комары и прочая мошкара, лезущая в глаза и кусающаяся так, что взвыть хочется… Еще хорошо, что всякую шипящую живность идущий впереди конвоир разгонял и делал это со сноровкой, выдающей огромный опыт. В ином случае было бы еще хуже – змей Иллия боялась. Но и без них проблем хватало, да так, что на ум лезли исключительно слова, которые принцессе и знать-то не положено. В общем, тяжело.
Хуже всего было на второй день. В первый она еще шла, вначале благодаря собственным силам, а под конец исключительно на гордости и силе воли. Устала так, что вечером даже есть не хотелось. Их конвоиры и не настаивали, но Ингвар, которому ради ужина развязали руки, взял ее за плечо, тряхнул и страшным-страшным голосом прошипел: «Ешь!» Она подчинилась, и, хотя первые куски наскоро сваренной на костре каши с мясом какого-то экзотического петуха, подстреленного по дороге, не лезли в горло, постепенно Иллия вошла во вкус. А потом она не заснула, а буквально провалилась в беспамятство, стоило ее голове коснуться охапки листьев, брошенных на землю вместо постели.
Зато утром она поняла, что вчера были еще цветочки. Болело буквально все! Добро бы еще только ноги – это хотя бы выглядело как раз просто и понятно. Но вот ноги-то как раз и не болели – они ощущались, как деревянные, чужие, непослушные… Зато все остальное, и, в первую очередь, спина ныло дико, и девушке пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтоб не заорать от боли.
Конвоирам было наплевать, их задача пригнать пленных, куда скажут, и только. На помощь, как ни странно, опять пришел Ингвар, изобразивший нечто вроде массажа. На скорую руку, конечно, однако после того, как сильные и на удивление жесткие руки парня прошлись по мышцам ног, к ним вернулись чувствительность и подвижность. Так что, позавтракав, Иллия поправила изрядно отсыревшую одежду, кое-как вбила ноги в такие же отсыревшие сапоги и двинулась вперед.
Разумеется, такой темп, как накануне, она держать не смогла, да и на ночлег они остановились заметно раньше. Самое обидное, что не только привыкшие к дальним переходам конвоиры чувствовали себя хорошо, но и Ингвар тоже. Ну, он-то, может, и не хорошо, но, во всяком случае, сносно. Падать не собирался, шел ровно и даже по сторонам глазеть успевал. И это притом, что руки ему связали, хорошо еще, спереди. Похоже, конвоиры, поглазев на то, как он владеет оружием, если не испугались парня, то, во всяком случае, отдали должное его возможностям и слегка зауважали. Так что руки ему освобождали только на привале, и то ненадолго, а на ночь еще и дополнительно привязывали к дереву, чтоб не сбежал.
Более-менее Иллия восстановилась только на четвертый день. Теперь собственные ноги уже не казались ей бесполезными кусками мяса, хотя ныли по-прежнему основательно. Конвоиры же ругались – если б не задержка на второй день пути, то к вечеру они были бы уже на месте. Кстати, вполне может статься, и так бы успели – дорога стала сухой, каменистой, они вошли в предгорья. Однако теперь начал вдруг сдавать Ингвар. В общем, они вновь заночевали под открытым небом, благо ночи здесь стояли теплые.
Откровенно говоря, Иллия вперед тоже не рвалась. Было у нее по этому поводу какое-то нехорошее предчувствие. К тому же конвоиры между собой переговаривались, пленных особо не стесняясь, а девушку когда-то учили и слушать, и анализировать. Не слишком усердно она училась, да и наставники рвением не горели, отрабатывая уроки с ней как тяжелую и бесполезную повинность. Тем не менее в голове кое-что все равно осталось и сейчас вдруг, как ни странно, пригодилось. А услышанное в разговорах как-то не вдохновляло. Совсем.
По всему выходило, что тот, кто послал этих людей, не вполне нормальный. Псих, если по-простому. Но псих богатый, могущественный, хорошо платящий за преданность, да еще и маг в придачу. Странный маг, чем он занимается, эти двое не говорили – похоже, всерьез боялись даже имя лишний раз упоминать. Однако, опять же из обмолвок, Иллия сделала вывод – некромант.
Вообще, некроманты – это персонажи сказок. С другой стороны, принц на белом коне, с которым прекрасная дева бежит из отчего дома, тоже сказочный персонаж. И вот он, принц, рядом. Правда, не такой уж и прекрасный (хотя ничего, вполне так ничего), да и не на коне, а на корабле, да и не сбежала она, а
