Лабиринт Мечтающих Книг

доверяешься художественному вкусу ужаски. Той, кто предсказывает будущее по экскрементам жабы! Кто пьет в полнолуние собственную мочу! Ужаски этим отличаются! И этой эзотерикой я должен испортить себе вечер. В городе, который полон интересных культурных предложений! Я стал механически жевать большой палец (я всегда это делаю, когда меня злит что-то, чего я не могу изменить). Проклятье! В течение первого акта я был вынужден оставаться в зале, но, может быть, в перерыве мне удастся удрать, сославшись на плохое самочувствие. Ложь – это ведь моя профессия.

На сцене появлялось все больше самых разнообразных персонажей. Они пели, высовываясь из окон и дверей и появляясь из-за стопок книг и ручных тележек, напоминая кукол, надетых на руку. Среди них были марионетки, которые важно шествовали по улице, а также куклы в полный рост, прогуливающиеся возле домов, – кукловоды, которые облачились в костюмы. В течение короткого времени сцена быстро заполнилась гротескными фигурами, являя собой живописную картину, которая очень напоминала жизнь улиц Книгорода: я видел оборванных поэтов с их не пользующимися спросом рукописями под мышкой, бесцеремонно толкающихся агентов-кабанчиковых, сутулых книготорговцев, которые тащили связки антикварных томов от лавки к лавке, удивленных туристов, которые передвигались под фонарными столбами. Разносчики с книжными тележками, ходячие рекламные брошюры, проворные «живые газеты» – и повсюду замаскированные либринавты в полной экипировке. Был даже танцующий трубочист на крыше и поющие крысы в вытяжной трубе. Все было сделано с любовью, согласен, и это многообразие образов, тщательность и комичность в инсценировке вновь вернули бы мое расположение к происходящему, если бы текст не был столь ужасен:

«Книги здесь видят чудесные сны, —

вновь пропели куклы припев. —

О временах, когда были ростками,
Или деревьями, или листами.
В городе этом реальными станут
Рифмы, сюжеты, хмельные мечты!»

Одну минуту! Мне только сейчас пришло это в голову! Ведь это был мой текст! Неудачно сокращенный и переработанный Мифорез! «Книги здесь видят чудесные сны о временах, когда были… деревьями…»

Конечно, это была моя интеллектуальная собственность, это ведь следовало из моего… Я страшно испугался и прервал собственные размышления. Причиной этого было нечто неслыханное, что происходило на сцене: а именно тот факт, что там как раз появился я!

В цамонийской литературе, о мои дорогие друзья, уже неоднократно поднималась эта тема – встреча с собственным двойником, – и, главным образом, это считалось признаком начинающегося безумия. Поэтому я могу только надеяться, что мое следующее замечание не будет толковаться как метафора: так как то, что появилось на сцене, действительно выглядело точно так же как то, что я не без определенного удовлетворения видел в зеркале! Моя точная копия! А когда со своим собственным отражением встречаются не в зеркале, то можно все же отчасти усомниться в том, что с рассудком все в порядке. В течение жуткого отрезка времени мне казалось, что две обезьяны из того номера с трапециями хотели вырвать мой мозг и разделить его на две части, как они сделали это со своей подругой. Я хотел вскочить, убежать, провалиться в кресле, пробудиться от этого кошмарного сна, закричать, раствориться в воздухе, смеяться и плакать одновременно – так, должно быть, на самом деле проявляется безумие! В действительности же я еще больше склонился над парапетом и беспомощно наблюдал за происходящим на сцене, пока толчок в бок не вывел меня из транса.

– Сюрприз удался! – прохрипела ужаска торжествующе. – Я едва не проболталась! Мне пришлось даже прикусить язык. Как тебе кукла Мифореза, а? Согласись, она великолепна! Ты испугался самого себя, как привидения! – Инацея бесчувственно засмеялась.

Меня прошиб холодный пот. Ну, конечно, кукла! И текст был из моих книг. Они инсценировали что-то из моих произведений. Я не потерял рассудок! Мой мозг не был разорван на две части! И я не проведу мою дальнейшую жизнь в камере с мягкими стенами. Как радостно было осознавать это. Я упал в кресло, с трудом переводя дыхание.

– «Город Мечтающих Книг»! – прошептала Инацея, обмахиваясь тонкими пальцами. – Твоя книга о Книгороде! Вот что сегодня будут показывать!

Теперь музыка напоминала темпераментную симфонию «Атлантида» Швенджа Орджирга, которая впервые придала художественную выразительность суете современных цамонийских мегаполисов. По меньшей мере, оркестр пытался осуществить необычную идею – передать шум и мотивы городской жизни музыкальными средствами. Ритмичная игра скрипок и щелканье кастаньет, поддерживаемые духовыми, производили впечатление толчеи и сутолоки, создаваемой кукольной толпой, которая гнала удивленного Мифореза через деловой Книгород. Изображенные на декорациях дома вырастали из пола сцены, упираясь в театральное небо. Кукла, изнуренная всей этой суетой, плелась по улице, напрасно стараясь извлечь из своей прогулки оптимальные впечатления. Ужаска посмотрела на меня с ухмылкой. Я попытался расслабиться, откинувшись назад и сконцентрировавшись на происходящем на сцене.

По ней тяжело шагали охотники за книгами. Марионетки, размером в реальный человеческий рост, свешивающиеся с театрального неба, управлялись с помощью толстых тросов под угрожающие удары тромбона и грохот литавр. Их костюмы удивительно напоминали настоящие – от боевой брони до пугающих шлемов и смертоносного оружия. В свое время они действительно выглядели именно так, насколько я помнил, содрогаясь от ужаса. Механические движения марионеток вполне соответствовали этим бесчувственным воинственным машинам.

– Сейчас будет ольфакторное соло, – объявила ужаска как бы между прочим. – Перед этим тебе лучше еще раз высморкаться! – Она и сама достала