Александра кивнула.
— Ну тогда пора в дорогу, — хозяйка взяла ее за руку, чтобы отвести туда, где уже горели свечи, но Саша вдруг споткнулась о свой рюкзак, и оттуда выпали перевязанные ниткой прутья.
Девушка переступила через них, а потом вдруг подумала про домового. Не зря дедушко напомнил о себе именно сейчас: и дом подходящий, да и она отправляется в навь, в мир, откуда не возвращаются. Прежде чем идти, нужно выполнить обещанное. И путь тогда окажется легче.
— Скажите… — Саша подняла прутья и посмотрела на хозяйку, — а вам домовой случайно не нужен?
— Что? — удивилась та. Молодая, кстати, симпатичная, с длинной русой косой.
— Понимаете, были мы в заброшенном доме, а там домовой остался. Если их хозяева не переносят, домовые сами уйти не могут, а когда дом совсем разрушится, погибают, — немного стесняясь, объяснила Александра. Странно было пристраивать домового, словно бездомного котенка или щенка. — Так вот, я его с собой взяла. Думала, если найдется дом…
— Настоящий домовой? Дедушко? — хозяйка обрадовалась. — Ой, конечно! Спасибо вам! А мы все жалели, что без домового живем! Какая жизнь без домового? Он и помощник, и уют создает…
Александра с облегчением вздохнула. Пристроила, ну и хорошо.
— Добро пожаловать, дедушко! — низко поклонилась в сторону жалкого подобия веника хозяйка так, что ее русая коса махнула по полу. — Наш хлеб — твой хлеб.
— Ку-ку! — высунулась из часов кукушка совершенно не ко времени — до полного часа оставалось еще двадцать пять минут.
— Согласился, значит, — хозяйка широко улыбнулась. — Хорошая примета к твоему делу.
Саша промолчала. На всякий случай она не стала упоминать, что домовой немного проказлив и любит заплетать косички. У хозяина густая борода — вот будет раздолье…
— Готовы? — В комнату заглянул хозяин, и Александра поспешила войти туда, где все уже было готово к обряду.
…Монотонные пришептывания и негромкое пение все отдалялись и отдалялись… Саша увидела себя в странном двухцветном мире, где земля и небо будто поменялись местами. Земля была мертвенно-белая, а небо — черное. Позади успокоительно и тепло горели огни. Девушка знала, что если пойти к ним, вернешься к людям. Но сейчас путь ее лежал в другую сторону.
На земле перед ней оказался клубочек, и сейчас он покатился, оставляя след — тонкую красную нить. Раньше Александра читала о таком в сказках. Те, кто называл себя Сварожьими внуками, сказали, что в нави какая-то часть ее сознания может обрести видимую форму и повести девушку к тому, кого она ищет. Вероятно, Сашиному воображению было приятнее работать со знакомыми сказочными образами, отсюда и клубочек. Хорошо еще не камень с угрожающей надписью, из прочтения которой становилось понятно, что идеальный вариант — это оставаться на месте.
Девушка пошла за клубочком, и белая земля тихо похрустывала под ногами, словно Саша шла по высохшим костям. Впрочем, может, оно так и было, не зря же это место мертвых.
— Товарищ! Товарищ! — послышался вдруг крик за ее спиной.
Александра в удивлении оглянулась. К ней бежала молоденькая, немного полноватая, но приятная девушка в телогрейке, широких солдатских сапогах, с холщевой сумкой, на которой было нашито изображение красного креста.
— Подождите! Ох как хорошо, что я вас догнала! — Санитарка отерла лицо рукой. — Что здесь происходит? Это фашистский эксперимент, да? Только не говорите, что мы в плену! Я лучше умру!
За спиной санитарки дымилась смутно различимая громада. Кажется, танк. Нет, не танк — большая машина. Наверняка она была как-то связана с незнакомкой.
Саша покачала головой. Похоже, девушка даже не осознает, что уже мертва. Очень давно мертва, если судить по ее одежде времен Великой Отечественной. Хотя, вполне возможно, время здесь течет по-другому.
— Мы не в плену, — ответила Александра. — Но произошло кое-что…
Она замолчала, не зная, не сделает ли хуже, если откроет правду. Но девушка, похоже, догадывалась о чем-то подобном.
— Я умерла, да? — спросила она совсем тихо. — Я ведь помню того симпатичного кареглазого парня в машине, а потом выстрелы… — девушка застонала. — А там раненые. Ты знаешь, сколько там раненых и кто им теперь поможет?!
Вот что за машина. Теперь понятно, почему она оказалась в нави.
— Не волнуйся. — Саша дотронулась до грязного рукава телогрейки. — Война давно закончилась.
Санитарка посмотрела на нее с сомнением и надеждой.
— И… и как Ленинград? Мы его все-таки отстояли?
Саша почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Эта мертвая девушка думала прежде всего о других, о том, что действительно представляло для нее ценность.
