выскользнет из твоих рук. Вернее даже: рано. Такие вещи всегда происходят рано, сколько бы ни было отпущено времени.
Быть мертвой — это быть идеальной. Как красиво лежать на белой земле из костяной пыли, когда твои волосы разметались вокруг головы, а лицо по цвету напоминает белый мрамор. Губы сжаты, глаза закрыты, и тень от ресниц густо лежит на щеке. Как хорошо быть спящей красавицей, идеальной в своем вечном сне, и никогда не просыпаться.
«Глупышка, — пустота ласково погладила девушку по голове мягкой, словно бархатной ладошкой, — а ты боялась. Так долго ты убегала от меня. Зачем?..»
И действительно, зачем?..
Пахло морем, а издали доносился звук прибоя. Всё правильно, так и должно было случиться. Наконец все вещи вернулись на свои места. Саша должна была умереть тогда, среди волн, но кто-то удлинил ее линию жизни, привязав к ней красную шерстяную нить. Теперь нить истончилась, что же, все когда- либо заканчивается, а бесконечная жизнь бывает только в Динкиных играх. Всё хорошо, всё правильно, как и должно быть.
Глава 21
Вспоротая реальность
…Кто-то тряс Александру за плечо. Девушка вяло дернулась, пытаясь освободиться от навязчивого внимания.
— Эй, Алекс, не спи, замерзнешь! Давай, поднимайся, лентяйка!
Знакомый голос с трудом проникал в вялое сознание, будто до краев заполненное сгущенным молоком.
— Алекс! Ну давай! Вставай! Топай! Передвигай ногами! Арбайтен!
— Отстань, — прошептала Саша непослушными онемевшими губами.
Как же неприятно, когда в идеальный неподвижный мир врывается что-то беспокоящее, и тормошит, и зудит над ухом!
— Алекс! Алекс!
— Что тебе надо? — Она с трудом приоткрыла глаза и взглянула в лицо Лизе.
Лиза осталась такой же, какой Саша запомнила ее до катастрофы, когда обеим исполнилось по одиннадцать лет. На сестре была ярко-розовая куртка с вышивкой, короткая синяя юбочка и цветные, тоже розовые, колготки.
— Мне надо, чтобы ты перестала валяться, изображая из себя дохлятину! — проговорила Лиза. — Хорошо устроилась: ее ждут, а она тут улеглась и думает, будто так и надо. Ну ты и дура, Сашка! Всегда знала, что ты дура, но сейчас ты даже меня удивила! Нашлась готка недоделанная: типа быть дохлятиной так правильно, так здорово!
Такие слова из уст одиннадцатилетней девочки шокировали.
— Уходи, — Александра опять попыталась высвободиться из навязчивых объятий сестры. — Ты зачем здесь?
— Я типа ангел. С крылышками, — Лиза усмехнулась, — что, не похоже? А других тебе не полагается. Если хочешь умереть — пожалуйста! Кто же против, если тебе так хочется, но сначала верни должок!
— Какой еще должок? — Саша приподняла голову, хотя вцепившаяся в тело трава тянула назад, к земле.
— Обычный! Ты что, совсем тупая, сестренка? — Лиза покрутила пальцем у виска. — Тук-тук, кто дома?.. Ян, если помнишь, тебя вытащил, а ты его бросила! Ему, думаешь, легко тогда было? Знаешь, через что он тогда прошел? А он до тебя добрался! И сейчас он умирать не хочет. Неожиданно, правда? Поэтому сначала верни ему долг, вытащи Яна, а потом умирай сколько тебе захочется, тебе никто и слова не скажет!
Саша моргнула. В словах сестры имелся резон.
— Ну давай, живей, Алекс! Соображай быстрее, а то никакого ангельского терпения не хватает! Времени у Яна почти не осталось. Еще чуть-чуть промедлишь и можешь уже никуда не идти, только не ври потом, будто его любила. Давай, Алекс, вытащи его, а потом ложись и релаксируй, сколько тебе угодно.
Александра рванулась, но земля нави, вцепившаяся в нее тысячью жадных ртов, не хотела отпускать.
«Останься! — шептала она. — Здесь покой! Здесь тебе будет хорошо! Мы станем с тобой едины, моя трава прорастет через твою грудь и потянется вверх, сильная от твоей крови. Не нужно будет бояться, не нужно ни к чему стремиться»…
— Ну давай же, приложи старания! — Лиза потянула сестру за руку.
Саша рванулась. Боль стала невыносимой. Каждая травинка, красная от выпитой крови, изо всех сил вцепилась в девушку, не желая расставаться с добычей. Еще рывок, еще… Сознание мутилось от дикой боли, но внезапно Александра почувствовала, что наконец освободилась. Стало немного легче, хотя все тело ныло. Подняв руки к лицу, девушка увидела, что их покрывают мелкие красные точки — ранки, оставшиеся на том месте, где в тело впивался хоботок.
