– Не смей его обижать, а то я тебе шею намылю, ясно? – с угрозой в голосе заявила Ева и для пущей убедительности поднесла кулак к моему лицу.
– Итировы кущи! – Озвучив любимое нордовское проклятие, я вздохнула. – Да вы тут сговорились все, что ли? Как я могу обидеть эту ходячую груду мускулов?! И кстати! Ты зачем явилась, Еванна? По брату скорбеть или за его бывшего учителя ратовать?
Девчонка после моих слов как-то сразу вся сдулась, растеряв воинственный настрой, и стала вместо разъяренной вороны похожа на нахохлившегося воробья.
– Мне плохо, Иль, и больно, и страшно, и… – Она замолчала, опускаясь прямо на пол рядом с моим креслом. – Я ведь люблю его, очень, – призналась глухо и замолчала.
– Кого? – спустя минуту решилась-таки нарушить паузу я.
– Брата, конечно, – нахмурилась Ева. – Кого же еще?
Я благоразумно промолчала, решив не напоминать ей о некоторых рыжих нордах, которых она тут только что с пеной у рта защищала от меня. А по сердцу все равно «царапнуло». Слишком много яда и несогласия было в ее голосе, когда она говорила про нашу с ним возможную связь.
– Папа всегда ругался, что я в Стортхэм бегала, – вновь заговорила гостья, разглядывая пол. – Говорил, что я его позорю и все такое, а сам потом выпытывал, как там Таш? Нам ведь не положено дружбу с нордами водить… только деловое сотрудничество, не более того. Твой отец настаивает на таких отношениях. – Я удостоилась хмурого взгляда брюнетки, но ничего не сказала. – Когда Брэд переехал в Миригор, ты сильно изменилась, Иль. – Я пожала плечами и грустно улыбнулась. – Он тебя бил, да?
– Откуда ты знаешь? – удивленно посмотрела на девчонку.
– Не знаю. Просто… Ты вздрагивала, когда он на кого-то злился. Мы не так много общались в последние годы. Ты в основном сидела дома, даже училась там: преподаватели сами приезжали в особняк Ирсов давать тебе уроки. А когда мы встречались на каких-нибудь официальных приемах или на праздниках, ты ходила за отцом, словно тень, и никогда ему не перечила. Никогда! Так себя ведут, если кого-то фанатически обожают или… панически боятся.
– Я не помню, – немного помолчав, сказала ей. – Почти ничего. А то, что помню… страшно. – Голос дрогнул, и я невольно сглотнула подкатившийся к горлу ком.
– Ты поэтому к нордам ушла? – немного помолчав, спросила Еванна.
– И поэтому тоже, – честно призналась я.
– А еще почему? – В ее черных глазах разгорался интерес, а былая злость, напротив, исчезла без следа.
– Потому что Таш и Йен были единственными, кто нормально отнесся ко мне, когда я очнулась, закованная в цепи в их мини-борделе. Это так страшно, когда не понимаешь, где ты, кто ты и что происходит вокруг. А они помогли мне прийти в себя, защитили и дали шанс на нормальную жизнь.
– Нормальную жизнь с меченым? – Ева прищурилась, рассматривая меня так, будто видела впервые.
Я пожала плечами, ничего ей не ответив. Потом спохватилась, вспомнив о медальоне, и, вытащив цепочку из-под ворота домашнего платья, сняла ее с шеи, чтобы протянуть Еванне.
– Мне кажется, что это должно храниться у тебя, – сказала грустно и тут же уверенно добавила: – Так будет правильно!
Девушка сжала медальон в руках и, поднеся к губам, поцеловала. Потом прикрыла глаза и надолго замолчала. Мне тоже больше не хотелось говорить. Тишина дарила успокоение и давала каждой из нас возможность грустить по-своему. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но, когда с тихим стуком открылась дверь комнаты, вздрогнули обе. А когда появившийся на пороге Эйдар спросил, почему мы заставили Йен-ри стоять за дверью и чего такого страшного ему наговорили, раз он ушел, не пожелав зайти, я побледнела.
Я не шла, а почти бежала, горя желанием поскорее добраться до «берлоги» Йена, расположенной, как назло, в другом конце жилого этажа. О брошенной в комнате гостье, ошарашенно смотревшей мне вслед, когда я, вскочив с кресла, заявила, что срочно должна выйти по делу, и умчалась, даже не думала. Все мысли были заняты тем, что мог услышать (а главное, подумать) рыжий норд, пока стоял под моей дверью. Как долго он там находился? Почему ушел, даже не удосужившись постучаться? Зачем приходил и… какого лешего он вообще проснулся так рано?! Одно дело – убеждать Эйда с Евой в том, что обидеть рыжего «медведя» невозможно, а другое – самой в это верить. Ведь окажись я сама на его месте, точно надумала бы что-нибудь лишнее, услышав наш с Еванной разговор.
По пути мне встретилась Лия с малышом на руках и, по своей обычной привычке, начала что-то щебетать, но я, извинившись, пронеслась мимо нее. И только остановившись перед заветной дверью, расположение которой приметила еще с первой экскурсии по Стортхэму, смогла перевести дыхание. Так, спокойно… Выдох, вдох, снова выдох… Унять сердцебиение, прикрыть глаза, прекратить уже наконец думать, что и как я ему скажу и… постучать!
Три коротких удара костяшками пальцев по деревянной поверхности получились какими-то слишком деликатными. Может, именно поэтому мне никто не открыл? Впрочем, и на глухой стук кулаком по двери хозяин комнаты тоже не среагировал. Постояв немного и подождав, я решила, что Йена просто там нет, и начала было разворачиваться, чтобы отправиться назад, как вдруг услышала тихий скрежет замка. А может, просто показалось? Размышляя на тему слуховых галлюцинаций, осторожно толкнула тяжелую дверь, и (о чудо!) она открылась.
Вот только рыжеволосый хозяин не встретил меня на пороге. Он благополучно спал на кровати, и, если бы свет из коридора не проникал в комнату, я бы
