Линии наростов брали начало от бровей и, проходя через волосяную часть головы, сходились воедино на затылке, чтобы похожими на гребень буграми спускаться вниз по позвоночнику. Пробежав по ним пальчиками, я запустила руку за ослабленный ворот мужской рубахи, пытаясь проверить, где исчезает «гребень».
– Лера, хватит! – как-то слишком резко выдохнул Йен.
– Прости, увлеклась, – отшатнувшись от него и убрав руки за спину, виновато пробормотала я. – Тебе неприятно, да?
– Приятно, – глядя в упор на меня, сказал норд и, положив ладони на мою талию, притянул меня обратно к себе так, чтобы сократить расстояние между нами, но при этом оставил малюсенький промежуток.
– Тогда почему нельзя? – спросила тихо. Он сидел, а я стояла напротив в каких-то несчастных пяти сантиметрах от него, лица наши были почти на одном уровне, и я могла смотреть на этого рыжего великана не запрокидывая головы.
– Поэтому и нельзя. – Уголок его рта дернулся в кривой улыбке, а я, не сдержавшись, коснулась мужского подбородка кончиком указательного пальца. Провела невидимую линию вверх и принялась задумчиво очерчивать контур мужских губ. Йен молчал, и я продолжала, завороженная собственным занятием. Как вдруг услышала громкое:
– Да поцелуй ты его уже! А потом пощупаешь.
– Затухни! – мрачно посоветовал духу напарник.
Я же, резко отдернув руку от лица норда, покосилась на Лааша. А тот, заявив:
– Достали! Уйду я от вас, – театрально закатил глаза, потом красиво врезался в стену и, выполнив желание норда, исчез.
– Думаешь, правда, ушел? – некоторое время спустя спросила я шепотом.
– Вряд ли, – ответил Йен, продолжая придерживать меня за талию.
Мы были так близко, что слышали дыхание друг друга. Один удар сердца, два, три… глаза смотрели в глаза, неотрывно, долго. В комнате было тихо, на столе горели свечи, в камине потрескивал огонь, а от «медведя» снова пахло лимоном с медом, и я, поддавшись неожиданному порыву, сама сократила ту крошечную дистанцию, которую оставил между нами Йен.
Хотела просто прижаться к нему, почувствовать близость твердого мужского тела и шепнуть на ухо какую-нибудь приятную глупость, но вместо дружеских объятий получила поцелуй. Такой нежный и сладкий, что закружилась голова и подкосились ноги. Мир вокруг исчез. Были только я, он и гулкие удары наших сердец.
Тук, тук-тук… тук-тук-тук-бом-м-м! И следом до боли знакомый голос Еванны:
– Йен! Ильва у тебя? Откройте! – А потом снова требовательный стук в дверь, который уже было сложно спутать с биением чьего-то сердца.
Отстранившись от меня, «медведь» хотел ответить гостье, но я закрыла ему рот рукой и, сделав «страшные глаза», зашептала:
– Ты что? С ума сошел? Молчи! Решит, что тебя нет дома, и уйдет.
Он поцеловал мою ладонь, убирая ее от своего лица, после чего тихо сказал:
– Я могу Еванну и так выпроводить.
– Ага, как же! – усмехнувшись, возразила ему. – Выпроводишь ее, пожалуй.
– Просто скажу, что сплю, а ты не приходила.
– Она не поверит и потребует пустить ее, чтобы удостовериться.
Бом-бом-бом.
Жаждущая внимания гостья принялась бить по двери ногой.
– Йен, зараза рыжая, открой, говорю! – кричала Ева, а я, подумав, что такими темпами она сейчас в коридоре треть общины соберет, поежилась.
– Ты так боишься быть застуканной? – Голубые глаза норда сузились, а губы чуть искривились в слабом намеке на улыбку. Он неотрывно смотрел на меня, и казалось, совершенно не беспокоился о концерте, который устраивала сестра Таша.
– Конечно, боюсь, – не стала отпираться я. – После той урезанной версии, которую сегодня озвучила Еванне, мое затянувшееся пребывание в твоей спальне лишь вернет ее к первоначальной точке зрения.
– Какая же ты боязливая, Ильва, – не без язвительности проговорил мужчина. – То боишься, что я подумал что-то не то, теперь вот, что она. Всем не угодишь, ты ведь в курсе? Если стесняешься меня, просто скажи, и я сведу наши встречи наедине к минимуму. И не смотри на меня так, я не обижусь, честно. – Он улыбнулся. – Я, знаешь ли, вообще не обидчивый.
– З-с-с-сато я обидчивая, – прошипела, мрачно глядя на него. – Не ищи в моих словах и действиях подтекст, пожалуйста. Я не сказала Еве, что ты мне нравишься гораздо больше, чем друг, только потому, что имела за это все шансы получить по морде. – Мужчина нахмурился, а я продолжила шептать: – Она сама по тебе, похоже, сохнет, а тут я на дороге, да еще и с перспективой стать твоей амантой.
– Еванна? По мне? – Он усмехнулся, совершенно не веря в такую версию.
– Йе-е-ен, открываа-а-ай! – нараспев произнесла девушка с той стороны двери. Слышно ее было хорошо и здесь, а, учитывая толщину стен и деревянной створки, в коридоре эти «песни» звучали стократ громче. Мысленно порадовавшись, что догадалась повернуть в замке ключ, я вздохнула:
