– Сочувствую твоей проблеме, – вздохнул Святогор, якобы сопереживая, – но раз вызвался судить, так суди. Я тебя не заставлял вызываться в судьи.
– Ах вот ты как…
– А вот так. Не запрещено – значит, разрешено, – развел руками Святогор, – получи назад тем же манером.
– Надо с Даниилом поговорить, – неуверенно произнес Микула, – случай уж больно необычный.
– С превеликим удовольствием посмотрю на его лицо, когда он это услышит.
Святогору не удалось получить удовольствие, лицо Даниила ничуть не изменилось.
– Не запрещено – значит, разрешено, – согласился он без всякого возражения, – я дал слово соблюдать все условия турнира, и слово мое крепче богатырского.
– Раз никто не против, давайте начинать, – облегченно вздохнул Микула.
– Сейчас, наш поединщик придет. Ваш-то здесь?
– Здесь я. – Ратибор проявился, приподняв над головой шапку-невидимку.
Михаил Поток появился достаточно скоро, он о чем-то шептался с Даниилом у княжеского шатра, в руках у него был простой горшочек.
– Оружие к осмотру, – распорядился Микула. Ратибор продемонстрировал увесистую булаву, а вот Михаил, помявшись, протянул Микуле горшочек.
– Это не оружие, но посмотри, если хочешь.
– Это что, мед, – удивился Микула, – обычный мед?
– Самый обычный мед, – расплылся в улыбке Михаил, – люблю его.
– Нашел время, – хмыкнул судья, – а впрочем, дело твое. Не вижу резона запрещать.
Михаил сунул палец в горшочек и достал тягучий мед; демонстративно облизав палец, он снова улыбнулся.
– Готовы? Тогда начали.
Бросок Михаила был подобен вспышке молнии, он выплеснул содержимое горшочка на противника, прежде чем тот успел отпрыгнуть. Ратибор быстро убежал в сторону и исчез, однако мед, налипший на одежду, был хорошо виден.
– А теперь беги, родной, – посоветовал Михаил, приближаясь к невидимому противнику.
Вопреки всем ожиданиям, быстрой победы «медового богатыря» не случилось. Ратибор, используя сапоги-скороходы, уходил от преследования, даже богатырская скорость и ловкость не помогали Михаилу поймать его. День уже клонился к вечеру, а Ратибор все бегал кругами по площадке от преследующего его богатыря. Народ, собравшийся посмотреть на поединки, недовольно шумел. Такой скучной схватки еще не было, некоторые даже начали уходить.
Микула внимательно следил за этой бесконечной игрой в салочки, но не вмешивался. И все же развязка случилась, хотя и достаточно поздно. Ратибор остановился и снял шапку-невидимку; он тяжело дышал, пот лился с него ручьями.
– Все, – еле дыша, произнес он, – больше не могу бегать. Хоть убивайте меня.
– Да зачем убивать, я тебя на спину положу, нежно. А хочешь – сам ложись.
– Не могу, – произнес Ратибор, – сил больше нет.
– Да я положу, я добрый.
Михаил приближался к запыхавшемуся противнику, тот стоял, покачиваясь, внешне равнодушный ко всему. В последний момент он выбросил вперед руку с булавой, целясь в голову богатырю, но Михаил сумел уклониться.
– Ай-яй-яй, – погрозил он сопернику, – с обычным человеком такое могло бы пройти, но не со мной. – Он ловко подсек Ратибора, и тот повалился на землю. – Нежно не получилось, но тут ты сам виноват.
– Выбыл. – Микула указал на Ратибора.
Толпа вокруг вздохнула с явным облегчением.
Илья вошел в шатер к царю; Святогор сидел с Мстиславом за столом, о чем-то разговаривая.
– Звал?
– Звал. Садись, Илья, совет твой нужен. Что можешь рассказать о Еруслане?
– А чего я могу рассказать о Еруслане? Я его обучал, но недолго, он из молодых богатырей. В меру сильный, в меру ловкий, немного более меткий, чем можно было бы ожидать. По богатырским меркам, слабый.
– А вот скажи, способен Еруслан на подлость?
– На подлость?
– У Даниила семь человек осталось, а нас только двое. А жребием выпало Мстиславу с Ерусланом биться. Вот я и подумал – а не сможет ли Даниил подговорить Еруслана убить царя? Микула у него троих выгонит с турнира и даже накажет Еруслана, а у нас все кончится сразу.
– Я вообще был против, чтобы ты царя на турнир записывал. Мало ли в войске силачей…
