Все шумели, ничего нельзя было разобрать.
– Упал богатырь, – белобрысый Ерема свесился с ветки, стремясь поделиться новостью с товарищами, – царь его подсек под ноги, а он упал.
– Микула победителя объявляет.
– Да, красавчик победил, – радостно кричала Фекла, – я за него была!
– А чего он сам на колено припал и не встает?
– Так богатырь, когда падал, его задел немного.
– Это «немного» у богатырей может и быка убить.
– Да нет: ему, похоже, ногу сломали.
– Не может встать.
– Улыбается зато – значит, не так сильно и болит.
– Святогор его уносит. И правда ходить не может.
– Я же говорю, ногу сломали ему.
– Крови-то нет. Может, просто ушибли сильно.
– Это что, он теперь больше не будет сражаться? – забеспокоилась Фекла.
– Со сломанной ногой? Не думаю.
– Ай как жалко.
– Святогор один, что ли, остался?
– Против семерых. Все, это конец.
– Против шестерых, этот богатырь-то выбыл.
– Все равно конец, – довольно произнес рябой, – конец этому самозваному царю, шестерых-то Святогор уж никак не осилит.
– А еще будет сегодня что-то?
– Нет, похоже, слишком долго бегал от воеводы тот невидимый.
– Да, Микула махнул рукой, на сегодня все.
– Завтра есть смысл идти, кто как думает?
– Я не пойду, – вздохнула Фекла, – красавчика ранили, а Святогор старый, не интересный.
– Михаил Поток еще остался, тоже очень ничего.
– Ну я не знаю, – задумчиво произнесла Фекла, – Михаил из другой команды.
– Тебя что волнует: кто красавчик или все же какая команда?
– А и правда, – рассмеялась Фекла, – приду завтра за Михаила переживать.
– Вот бабы, – сплюнул на землю старик, – тут судьба всей земли Русской решается…
– А мы чего, – всполошились тетки, – бабы, что ли, виноваты, что эти что-то поделить не могут? Тем более что конец уже: этот один, а тех – шесть.
– Этот один – Святогор.
– Большой дуб громко падает, когда его подрубят.
– Да нет, шестерых не одолеть. Княгиня наша победила.
– Завтра посмотрим, кто победил.
Глава 45
Закат в Шамаханском царстве
Из двора слева раздался истошный женский вопль, тут же заглушенный гоготом степных воинов. Столица Шамаханского царства, славный некогда город Шахрияд пылал, подожженный сразу с нескольких сторон. Степняки врывались в дома, убивая жителей и занимаясь грабежами и насилием.
– Вот я люблю, когда шумно, весело, – прокомментировал Джучи. Черный батыр не принимал участия в грабежах, ему и так отдавалась треть всего награбленного. Еще треть шла руководству племени, в котором состоял воин, и оставшаяся треть – непосредственно самому воину. Так Джучи удерживал племена и вождей, богатевших с каждым набегом, мог осуществлять общее руководство, а также осуществлял более чем наглядное обогащение каждого конкретного воина своего войска. Причем то, какую именно треть оставлять себе, выбирал сам воин: ни темник, ни хан, ни даже сам Великий батыр не могли забрать у человека то, что ему понравилось больше всего. Исключением были названы волшебные предметы, которые могли пригодиться в общих интересах. Пока таковых, впрочем, не попадалось, обычные талисманы и амулеты под это правило не подпадали.
Мимо пробежал раздетый человек, весь в крови, за ним бежали трое степняков, весело перекрикиваясь между собой.
– Нельзя быть такими слабыми, – Шараган осуждающе посмотрел на пробегающих там и тут жителей города, – разве это войско? Разве это стены? Это
