– Ты за меня не думай, Илья, – ласково, но твердо ответил Святогор, – ты на вопрос ответь. Сможет ли Даниил его на подлость уломать или нет?
Илья долго думал и наконец ответил:
– Нет. Еруслан – человек простой, это правда. Но нет в нем хитрости или тщеславия. Вот Михаил Поток – он немножко другой, он хочет величия, подвигов. Даниил его воеводой сделал, и он доволен. Михаил, возможно, и смог бы себя убедить, что это на пользу всем. Еруслан – простой. Подлость есть подлость и не может быть во благо. Нет, он будет честно сражаться.
– Уверен?
– Уверен.
– Смотри, Илья, тебе верю. Сам понимаешь, что будет, если ты ошибся.
– Я не ошибся. Только это все равно ничего не значит, богатыря не одолеть. И не кивай на мой случай, первый блин бывает комом. Сейчас-то все знают, что спиной нельзя на землю падать и что удар может последовать сразу после слова «начали». Ратибору даже его волшебные предметы не помогли, дыхание у него не волшебное, а богатырь не устает.
– А вот и поглядим, – сверкнул глазами Святогор.
– Самому интересно сразиться против богатыря, – улыбнулся Мстислав Илье, – спасибо за совет. Скоро все увидим.
Белобрысый малец из соседней деревни влез на самую высокую ветку дерева, чтобы лучше видеть поле турнира. Ветка угрожающе шаталась, но пока держала.
– Чего там?
Стайка его менее удачливых товарищей, оставшихся внизу, тщетно пыталась выглянуть из-за плеч толпы.
– Сейчас царь будет биться, – сообщил друзьям белобрысый, – против богатыря.
– Самозваный царь, – поправил его рябой мужик в меховой шапке.
– Самозваный или нет, это будет после турнира известно, – в свою очередь поправил его сосед.
– Да уже все видно, – отмахнулся рябой, – двое осталось против семи, а сейчас еще и царя богатырь побьет.
– Красавчик-то какой… – томно вздохнула румяная баба в цветастом платке.
– Он, говорят, на черниговской княгине уже женат, – вздохнула ее соседка.
– Не было еще свадьбы – значит, еще не женат, – не сдалась румяная.
– Ты чего, Фекла, замуж за царя, что ли, собралась? – рассмеялся старик сзади.
– А я чего, я готова, – тут же ответила бойкая Фекла, – детишек ему бы нарожала.
– Держи карман шире, – зашипела некрасивая соседка, – он на таких, как мы, и не взглянет.
– Успокойтесь, бабы, он уже помолвлен; вы еще подеритесь, царя чужого деля.
– Самозваного царя, – снова поправил рябой.
– Да тихо ты… началось.
– А чего это у него копье, нельзя же острое?
– Так у копья острие отрублено, только древко осталось.
– А богатырь без оружия вовсе.
– Чего ему оружие, он кулаком бьет сильней, чем я кузнечным молотом.
По первым рядам прокатился вздох удивления.
– Чего там? – тут же заголосили сзади.
– Ловко же царь этот с палкой управляется.
– Самозваный царь, – упрямо поправил рябой, но на него тут же зашикали со всех сторон.
– Слышь, Ерема, ну чего там?
Детишки в задних рядах пытались выглянуть из-за спин, кто-то пытался пролезть между ног, но толпа была очень плотной. Ерема не отрываясь смотрел за турнирным полем.
– Ничего себе он машет!
– Обалдеть вообще, богатыря гоняет!
– Разве цари так могут, – буркнул рябой недовольно, – последний царь только есть умел много.
– А этот может, – восхищенно произнесла Фекла, глядя на поле влюбленными глазами, – сразу видно, такой многое может.
– Глазам не верю: богатыря бьют…
– Илью же побили в первый день.
– Ничего его не побили, дернули за ногу, когда он еще не был готов.
– Подсек, – раздалось сразу множество голосов в толпе, и тут же снова: – Упал!
