На треугольном фронтоне крыльца одного из них красовалась надпись «Продается. 37 зол. имп. Торг.»
«Недорого», – про себя отметил Магнификус.
Чем дальше он шел, тем больше и нарядней становились дома, а гравий под ногами сменила брусчатка. Начали встречаться магазины.
Второй с удовольствием читал надписи на них: «Ткани и прочая мануфактура г-на Гонга», «Альтдорфские пряники», «Золотые украшения, подарки и сувениры», «Табачный островок» и т. д.
«Табачный островок» заинтересовал путешественника, и он вошел в магазин.
Торговое помещение украшали три застекленных стеллажа с выставленными на них курительными трубками разных форм, дубовый прилавок с несколькими десятками разноцветных коробок на нем. Из-за прилавка торчала ушастая голова с дымящейся трубкой во рту.
При появлении покупателя голова пришла в движение, и навстречу Магнификусу поднялся худощавый продавец неопределенного возраста.
– Что-нибудь желаете, уважаемый? – деликатно поинтересовался он.
– Да, трубочку и табачок к ней я бы купил, – признался Второй, но во избежание конфуза уточнил: – Цены приемлемые?
– Хоть в долг, – добродушно заявил продавец. – Но если деньги есть, то за двадцать медных импов можно подобрать что-нибудь приличное. Какой табачок предпочитаете? С ароматическими добавками или в чистом виде?
Магнификус мысленно попытался сформулировать состав букета, присущего традиционным бельгийским табакам, которые ему нравились, но получилось не очень вразумительно:
– В основном чистый и немного пряного.
Однако продавец прекрасно его понял и протянул одну из коробок:
– Может быть, «Вечерний разговор» – в меру легок, для окружающих приятен, при повторном возжигании горечи не дает.
Второй открыл коробку и понюхал табак.
– Понимаю, что так, на глазок, не подберешь, но можно попробовать его покурить, – продолжил продавец. – Хотите, забейте в свою трубку, хотите, купите новую, хотите, я вам дам одну из своих. Чищеную, специально для дегустаций.
Убедившись в откровенном намерении доброго малого угодить покупателю, Магнификус решился до известной степени довериться и соврал:
– Понимаете, у меня был день рождения, и мои друзья дали мне денег на самую лучшую трубку для себя. И табак. Я много путешествую, мне приходится общаться с высокопоставленными особами, но при этом хотелось бы не сувенир, а настоящую трубку. Короче говоря, мне выдали на это золотой.
– Золотой! – озадаченно почесал затылок продавец. – На золотой можно двадцать лучших трубок купить и мешок табака. И путешествуете, значит? И высокопоставленные? И не сувенир?
– Точно, – подтвердил Магнификус.
– Вот что, – решил продавец. – У вас есть время?
– Есть.
– Тогда присядьте за столик и немного подождите. Я быстро сбегаю к своему другу, тут через улицу. Будем надеяться, что у него еще осталась одна, удивительной работы, трубка. Как вы относитесь к длинным чубукам?
– Вполне.
– Тогда я побежал, – продавец покинул прилавок и вышел из магазина, но через мгновение заглянул обратно. – Уважаемый! Сейчас вам сюда моя супруга чаю принесет и газету, чтобы вы не скучали.
«Вот это сервис! – про себя восхитился Магнификус. – Некурящий закурит».
В магазин вошла далеко не юная, но невероятно обаятельная женщина и поставила перед посетителем поднос с чашкой ароматно пахнущего чая и газетой «Утренний Альтдорф». На прощанье улыбнувшись, она молча удалилась.
Второй сделал глоток чая и развернул газету.
На первой странице красовался графический портрет пожилого господина в величественной позе. Из сопутствующей портрету статьи путешественник выяснил, что этот господин не кто иной, как рейхсмаршал капитан рейхсгвардии Курт Хельборг и что вчера он отпраздновал трехсотлетний юбилей. Автор статьи не скупился на дифирамбы рейхсмаршалу, но и от пикантных подробностей биографии оного не отказывался. Так Магнификус узнал, что юбиляр в юности слыл проказником по части амурных привязанностей и имеет незаконнорожденного сына, который ныне служит в одном из воинских гарнизонов Альтдорфа в чине лейтенанта и не желает поддерживать связи со своим легендарным отцом, поскольку не может ему простить страданий, пережитых его матушкой – владелицей городского ипподрома.
Вслед за передовицей, на другом листе, Второй ознакомился с манифестом общества защиты горных троллей и парочкой литературных эссе на тему непростой студенческой жизни. Автор эссе, судя по всему, сам студент, укорял общество за невнимательное отношение к быту учащихся Альтдорфского университета и вопиющей несправедливости руководства вышеупомянутого учебного заведения, отдающего за деньги треть учебных мест тупым отпрыскам богатых родителей.
Третий лист равномерно распределяли между собой новости культуры и религии. Колонку культурных новостей занимала рецензия известного
