столичного литературоведа на новую книгу Феликса Ягера. Рецензент недоумевал: «Коль этот плодовитый литератор покушается поразить воображение читателя своими подвигами, он мог бы, по крайней мере, утрудить себя привнесением в текст хотя бы намека на морально-нравственные или философские выводы из своего воистину эпического „героизма“».
Колонку религиозных новостей заполнил богословский диспут двух священнослужителей – одного, принадлежащего культу Сигмара, второго – культу Ульрика. Богословская суть диспута ускользнула от понимания Магнификуса, однако он все-таки догадался по некоторым фразам, что ученые клерикалы борются за освобождение своих церквей от государственного налогообложения.
Четвертый лист делили поздравления, некрологи и частные объявления типа: «Гильдия альтдорфских гномов-часовщиков с прискорбием сообщает о безвременной кончине нашего доброго товарища Мипома Зоркого, покинувшего нас на 972-м году жизни вследствие рецидива грудной жабы. Мы выражаем наши глубочайшие соболезнования вдове и родителям покойного».
Или: «Желающие получить навыки верховой езды на боевых гидрах могут посылать свои заявки по адресу: 2 Облачный переулок. Дом 3. Герру Кытику. Стоимость полного курса – 70 сер. имп.»
Или трогательное: «Где ты, единственный?! Мне уже 190, а я все одна. Блонд. Цвет глаз – зел. Рост – 1 м 73 см. Вес – 56 кг. Образ. высш. Дворянка. Писать: Улица Четвертого Триумфа. Д. 6. Люсия Вермотти».
Как раз при просматривании этого объявления в магазин вернулся запыхавшийся продавец. Глаза его радостно сверкали, а руки сжимали прямоугольный металлический футляр.
– Вам очень повезло! – сообщил, выложил футляр на стол перед молодым человеком и раскрыл его. – Цельный остланский бриар, чубук из лобной кости «хладнокровного», золотой охладитель. Работа фон Гаера, по эскизу мастера Бомса. Продолжение линии «Гнезда Фениксов». Оригинал. 400 лет.
Магнификус достал трубку, подержал ее в руке и удовлетворенно кивнул:
– Чудесно! И сколько?
– Шесть серебряных «импов», – смущенно признался продавец, – дешевле не отдают. Редкая вещь.
– Простите, – перебил его Второй, – я почти всю жизнь прожил в пустыне и совсем ничего не смыслю в деньгах. Шесть серебряных импов – это больше, чем золотой?
– Конечно нет! – воскликнул продавец. – Золотой – это десять серебряных «импов» или правильнее – империалов. И сто медных.
– Тогда давайте табак, вот тот, в белом кувшинчике, – успокоившись, попросил Магнификус. – Обкурим трубку.
Продавец с готовностью снял с прилавка нужную коробку.
Попыхивая своей новой трубкой, Магнификус продолжил ознакомление со столицей Империи. Город ему определенно нравился. Чистые, широкие улицы. Добродушные, симпатичные жители. На каждом углу уютные закусочные, как правило, под открытым небом, в огороженных низкими деревянными оградами палисадниках. В одном из таких заведений молодой человек решил подкрепиться. Он заказал себе жареной картошки с грибами и рюмочку чего-нибудь крепкого. Официантка, принимая заказ, уточнила, что святой отец имеет в виду под «чем-нибудь крепким»? Магнификус сослался на крепость полыневой водки, но добавил, что как раз ее-то и не нужно. Тогда официантка посоветовала ему фирменную настойку на мандрагоре. Мол – по крепости то же самое, а вкус гораздо интересней. Второй доверчиво согласился и принялся разглядывать мимо идущих прохожих. По тротуарам улиц Альтдорфа двигались, в основном, обычные люди, хотя можно было встретить и деловитых гномов, спешащих куда-то с толстыми кожаными папками в руках, и степенных азуров, задумчиво прохаживающихся вдоль витрин магазинов, и даже гоблинов. Очевидно, какую-то цивилизованную их разновидность. По проезжей части то и дело проносились кареты и маршировали группы вооруженных всадников.
Одежда столичных жителей представляла собой гармоничную смесь, состоящую из элементов нарядов средневековой эпохи и эпохи Возрождения, в частности – рококо, явственно дополненную штрихами моды конца двадцатого столетия. Так, на носу сидящего за соседним столиком господина в бирюзовом камзоле красовались пижонские солнцезащитные очки, а изящные ножки официантки обтягивали черные нейлоновые колготки. Впрочем, общую картину это не портило. Да и потом Магнификусу уже приходилось сталкиваться как с двухколесной «колесницей» Тордиона марки «Харлей Дэвидсон», так и с самозарядными пистолетами ван Хала марки «Кольт».
Миленькая обладательница нейлоновых колготок принесла фирменную настойку, и Второй отвлекся от своих наблюдений. Изучив на свет хрустальную стопку, наполненную желтоватой жидкостью, путешественник решительно, одним глотком, опустошил ее и осознал, что настойка на мандрагоре – ближайший родственник текилы. Ему невольно захотелось попросить официантку принести для ознакомления бутылку, но он вовремя вспомнил, где находится.
– Вы довольны? – заботливо поинтересовалась девушка.
– У меня на родине это называется текилой, – честно ответил он.
– Как интересно! – неожиданно воскликнула официантка. – Полчаса назад здесь был ваш соотечественник. Он тоже назвал нашу настойку текилой.
– Соотечественник? – удивился Второй, перебирая в голове возможные варианты.
– Да, представительный такой мужчина, – подтвердила девушка и показала на противоположную сторону улицы. – Он повел группу студентов из Нульна в Городской музей.
