Бармен развел руками, в глазах мелькнула укоризна.
– Не придирайся к словам, что у тебя за привычка?… Конечно, ко всем в мире не присмотришься, и если кто затаился, такого не найти, разве что случайно.
– Ну-ну?
Бармен вздохнул.
– Ты появился сразу с двумя новенькими. Этим парнишей и красоткой, что…
Азазель сказал быстро:
– Об этом потом. А кто организовал, не знаешь?
Бармен отвел взгляд.
– Я кое-что слышал, но не хотел бы как-то быть причастным…
– О тебе нигде ни слова, – пообещал Азазель. – Ты же меня знаешь.
– Кивают на Братковича, – сказал бармен шепотом. – Но насколько это правда, не уверен.
Азазель кивнул, не меняя выражения лица.
– А-а, конкурент? То-то назвал сразу. А мог бы поторговаться.
Бармен сдержанно улыбнулся.
– Азазель, мы же друзья. А ты всегда платишь за услуги.
Азазель сдержанно улыбнулся, кивнул Михаилу.
– Мальчик, захвати пару бутылок шарлеманя, здесь оно лучшее в городе!
Бармен повернулся к шкафу за спиной, Михаил бросил на Азазеля злой взгляд, тот ответил бесстыднейшей ухмылкой рабовладельца. Бармен выставил на прилавок бутылки, Михаил перехватил его очень внимательный взгляд, вряд ли тот поверил, что его подобрали, как выброшенного в помойку котенка, но люди на такой работе в самом деле стараются не задавать лишних вопросов.
– И здесь демон, – буркнул Михаил ненавидяще, – сам демон, с демонами и общаешься.
Азазель досадливо скривился.
– Михаил… Ты бы не позорился с этими фейками. Там у вас сами уже поверили в свою пропаганду? Прекрасно знаешь, те двести ангелов, что пошли за мной, так и остались ангелами. Такими же, как и ты. И Сатан такой же ангел.
Михаил буркнул:
– Темные!
– Все мы одинаково светлые и сверкающие, – напомнил Азазель, – сотканные из первозданного света. А светлые и темные – пропаганда. Победители всегда называют себя сторонниками Добра и Света, а проигравших силами Тьмы и Зла… Да ладно, к чему нам это теология? Давай о бабах?
Михаил надменно смолчал.
Глава 4
Когда сели в автомобиль, Михаил невольно бросил полный подозрения взгляд на святящееся окошко на панели, чуть правее от Азазеля. Когда раньше покидали эту колесницу, она мгновенно не то засыпала, не то умирала, а сейчас не только двери распахнула с подчеркнутой готовностью, но на этом экране светится совсем другая картинка, а по краям плывут цифры, чего раньше не было.
– Азазель, – шепнул он и взялся за рукоять пистолета, – кто-то здесь поработал?
– Точно, – ответил Азазель с восторгом. – Месяц серьезного апгрейда не было!.. Разве что по мелочи… Прекрасненько.
– Твоя колесница… сама по себе?
– Успокойся, – сказал Азазель, – я ей разрешаю. Нет, по притонам и злачным местам еще не ходит и распутными телегами не интересуется, но совершенствоваться позволяю и даже приветствую такое вложенное мною же, таким умным, стремление… Хотя вообще-то оно было заложено изначально, но я ни разу не мешал, как Господь Бог не мешает нам, заметь. Вот и сейчас, пока мы добывали такие необходимые сведения, она чему-то научилась. Это мир людей, сынок! Все вертится, крутится, шустрит и совершенствуется. Никакого застоя, как в иных местах…
Михаил со вздохом облегчения сунул пистолет обратно в кобуру.
– Давай без намеков, – буркнул он.
Азазель улыбнулся.
– Сири, – сказал он, – давай отсюда к шоссе, а оттуда прямиком через центр к Бизнес-Сити.
– Не смогу, – ответил прежний женский голосок, но Михаилу почудилось, что в нем появились новые нотки. – В районе Тверской очень интенсивное движение.
– Эх, – сказал Азазель с огорчением, – жаль… Не скоро сможешь перепрыгнуть?
– Нужны добавочные блоки оперативной, – ответил голосок деловито. – И крылья.
