– Извини. – Параше понравился ответ чела, поэтому она помолчала, долила себе чаю, взглядом предложила добавки гостю, а когда тот отказался, вернула чайник на стол. – Зачем ты рассказал о встрече мне?
– Когда мы с Яриной увиделись… – Федра неожиданно замолчал, задумчиво разглядывая лежащую на столе ложечку, и после короткой паузы продолжил: – Когда мы увиделись, Ярина меня узнала, конечно же… Я испугался, подумал, что она захочет продолжить то, что не получилось у Ардоло, но Ярина ничего не сделала… Только крикнула: «Она тебя обманет». И добавила, что все, кто рядом с Всеведой, – все умирают. Вот так.
– И у тебя появилось плохое предчувствие? – нахмурилась старуха.
– Сначала я не придал этому значения, ведь Ярина наверняка считает меня врагом, но теперь…
– А что теперь? – Параша помолчала, напряженно обдумывая услышанное. – Как бы там ни было, ты – самое ценное, что есть у Всеведы. Она просила за тебя едва ли не со слезами на глазах. Она за тебя боится. Она… – Жрица покачала головой. – Всеведа не смогла бы меня обмануть.
Ей действительно хотелось в это верить. В конце концов, Параша получила титул жрицы не за верность или красивые глаза – ее магическая сила была огромной, а опыт умножал эту силу вдвое. Параша была уверена, что правильно считала эмоции во время разговора с Всеведой: Берегиня нервничала, испытывала страх и тревогу, но теперь старуха задумалась над тем, что именно вызвало те чувства.
Страх и тревога.
Это сильные и яркие эмоции, за которыми можно скрыть кое-что другое…
«Неужели я ошиблась?»
– Почему Всеведа отправила меня к вам? – тихо спросил Федра.
– Потому что я держу слово и не боюсь ответственности. Все остальные побоялись взять тебя под защиту.
– Только поэтому?
– У тебя есть какие-то подозрения?
– После вчерашних событий вы подпустили бы к себе кого-нибудь из сторонников Всеведы?
Жрица прищурилась.
– И второй вопрос, – продолжил Юрий. – Что будет с соглашением, которое вы заключили, в случае вашей смерти?
– Оно…
Несколько секунд Параша молчала, с ужасом вспоминая детали данного ею заклятия обещания, побледнела, вспомнив, что ответственность за их соглашение, а значит – и за жизнь королевского младенца, – хитрая Берегиня несла только перед ней, и очень тихо спросила:
– Всеведа что-нибудь подарила тебе при расставании?
– Вот этот медальон. – Федра, не прикасаясь, указал на золотое украшение. – Сказала, что он меня спасет.
– Посмотрим…
Жрица поступила правильно: принялась торопливо читать навский аркан, намереваясь выжать из медальона магическую энергию и превратить в обычную безделушку, но не успела.
Она просто не успела.
Медальон расплылся по груди Федры, словно расплавился, но при этом не причинил вреда, не обжег. И не стек на пол – для этого не осталось времени. Медальон расплылся, потерял форму, очертания, даже цвет… Как будто исчез, на мгновение сделавшись прозрачным, но в действительности – раскрылся.
Извергая из себя беспощадного голема.
Золотой медальон обратился в Ардоло, и страшная морда кровожадного монстра была последним, что увидела шепчущая заклинание жрица. Параше оставалось дочитать лишь два предложения. Два малюсеньких предложения, чтобы хоть как-то защититься от удара, но она не успела. А носить внутри прекрасно защищенной «Хризантемы» «щит» или «панцирь» не было никакой необходимости.
На чем и строился расчет Всеведы.
– На! – Ардоло взмахнул ножом, и старая жрица захрипела, прижимая руки к распоротому горлу.
Заклинание осталось недосказанным.
– На! – Второй клинок, тот, что был в левой руке, стремительно промчался снизу вверх, и Федра оказался вскрытым от живота до шеи. Взгляд его сразу остекленел.
На чайный столик хлынула кровь, старая – жрицы и молодая – чела, но одинаково горячая, потому что свежая. Кровь окрасила белую скатерть, испачкала чайник и наполнила до краев чашки. Кровь наполнила комнату острым запахом смерти, и голем с удовольствием втянул его ноздрями.
– Хорошо! – Безумно расхохотался, раскинул в стороны руки и повторил: – Хорошо!
И вразвалку направился к дверям: ему нужно было вырваться из «Хризантемы» – для спасения и по возможности убить кого-нибудь по дороге – для души.
Положение Берегини, а также те обвинения, которые прозвучали в адрес Ярины и, опосредованно, в адрес Всеславы, сделали возвращение прежней
