мертвяки и впрямь до Предславля дошли. Но то – дело прошлое. Лучше напомни нам, сколько фактов разупокоивания за последние годы тебе известно. Сколько раз Капитулу пришлось вмешиваться? Посылать пожарные команды? Сколько чародеев погибло, так сказать, «на передовом краю священной борьбы» и оказалось посмертно занесено на Стену Славы в парке Академии?!
– Вен, не горячись. Я…
– Не было от моих конструктов никаких разупокоиваний, Алисанда! Не было! Думаешь, я идиот?! Думаешь, все вокруг идиоты, кроме тебя, высокомудрой?!
– Вен, успокойся. Я лишь указываю…
– Я тебе сам могу порассказать и про Мендельсбург, и про Реденсборо, и про некромага Урдвара. И про костяных драконов, поражённых, согласно легенде, святым Петером. Про большое разупокоивание в год Алой Луны, про эпидемию мертвячества в Империи Креста, и про…
– Да дай же ты мне хоть слово сказать!
– Не дам! Не дам! – Маг аж ногой топнул. – Разупокоивания начинаются, когда нарушается баланс, описываемый, как ты помнишь, системой уравнений фон Шре… неважно, – быстро поправился он, видя круглые глаза охотника и алхимика. – Она считается неразрешимой в общем виде, но я нашёл частное решение, численное, вполне для моих целей подходящее. И порога, когда начинается массовое анимирование покойников или же просто скелетов, не переходил никогда! Поэтому моих конструктов было так немного! Но я искал способ сделать каждого из них предельно эффективным. И у меня получалось!
Его яростную тираду все выслушали в гробовом молчании.
– Вен, – негромко проговорила Алисанда, глядя на него со странной смесью – сожаления и даже как будто вины. – Вен, я понимаю, ты не безумец Урдвар. Пока. Ты держишься… в рамках. Но Урдвар – думаю, наши друзья о нём впервые слышат – начинал точно так же. Рискованные опыты на грани дозволенного, пламенная и громогласная критика замшелых консерваторов и перестраховщиков из Капитула; увещевания, уговоры, попытки его вразумить; наконец, когда все усилия поладить с очень, очень способным чародеем потерпели неудачу, Конгрегация отлучила его от магии…
– Урдвар был сумасшедшим, Санди, кровавым убийцей и маньяком! Как ты можешь вообще меня с ним сравнивать!
– Он был невероятно талантлив, Вен, – с неподдельной печалью проговорила Алисанда. – Как и ты. Может, даже ещё талантливее. И изначально он не был ни маньяком, ни даже просто безумцем. Его свели с ума и сделали таким некромагия и кажущееся всемогущество. Тайны смерти, ложные надежды на бессмертие…
– Алисанда. – Вениамин глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться. – Это не то, о чём я хотел поговорить. Мои… погружения в некромагию, к которым я прибег, признаю – не привели ни к каким побочным эффектам. И, ручаюсь, не приведут…
– Вен! – Рот волшебницы вдруг некрасиво изогнулся, словно в отчаянии. – Ну ты же сам понимаешь – и мы вели об этом речь у тебя в башне – твоими конструктами войны с вампирами не выиграть! Сотвори ты их в десять раз больше, в сто, в тысячу – и то не выиграть! А столько тебе не сделать, потому что Капитул тогда точно дознается, это как пить дать! И тогда разупокоивание точно начнётся! Ты ведь знаешь свой предел, ты сам сказал! Так какой во всём этом смысл?!
Мастер и алхимик замерли, все обратившись в слух.
– Смысл, – холодно и очень вдруг спокойно сказал чародей, глядя прямо в глаза Алисанде, – в неуклонном уменьшении числа высших, наиболее опасных вампиров. В уменьшении числа тех, кто производит новых упырей. Молодых вампиров может быть немало, но справляться с ними куда легче, чем с высшими. Плюс молодняк не способен трансформировать свои жертвы, во всяком случае, так было – до недавнего времени. А если молодые упыри и пытались кого-то обратить – так в лучшем случае получались гууны с бастардами. Или совсем уж ублюдочные недовампиры. Если верить Кретею из Монфиза, таковых упыри убивали сами.
Наступила тишина.
– Мои некроконструкты, – по-прежнему размеренно, словно стараясь, чтобы каждое слово гвоздём входило бы в сознание слушателей, отчеканил маг, – натаскивались именно на высших вампиров. Они не прошли бы мимо молодых, но только ощущая их потенциальную силу. По приезде, Алисанда, ты перечислила мне несколько… умерщвлений, как ты выразилась. В том числе умерщвлений высших вампиров. Да. Признаю. Моя работа. Моих некроконструктов. И сейчас они по-прежнему остаются в мире, ведут поиск, выслеживают упырей, и чем упырь сильнее, тем вернее они держат след. Вы, друзья, – он в упор взглянул на мастера и мэтра Бонавентуру, – я был бы рад, если бы вы присоединились ко мне, как только мы разберёмся с этими Пророчествами Разрушения. У вас на плечах и так неведомая команда упырей и как бы не сама, гм, Алая Леди. Санди! Если ты уже закончила клеймить подлого отступника и наймита Хаоса – сиречь меня, – то, быть может, вернёмся к тому, с чего начали? Вспомни, как ты хотела добыть того же козлоногого!
Алисанда тяжело вздохнула.
– Мальчишки всегда мальчишки, – страдальчески сообщила она крыше экипажа. – Сколько б им ни было лет. Никакого соображения. Что бы вы без нас, девушек, делали?.. Впали бы в дикость, завернулись бы в шкуры и лопали бы сырое мясо прямо с кости. Вен! Пророчества пророчествами, а некромагия – некромагией. С Пророчествами ещё неведомо как всё обернётся, а вот ежели Капитул тебя застукает…
