Но, наверное, Вениамин Скорре не сделался бы тем, кем сделался, если бы не обладал настоящим, в должной степени нелепым упрямством.
Ладно, пусть мне не разобраться, как создаётся эта защита. Но, быть может, сумею выяснить, как она действует? Каков принцип? Кинетика (упыря просто отбрасывает), репеллирование (упырю очень не нравится «запах», и он улетает прочь), частичная экстерминация (упырь, к примеру, начинает гореть)?
Какую площадь охватывает эта защита? Можно ли её, к примеру, увидеть, как сконцентрированную лей-энергию, заставляющую светиться воздух на пути плотного пучка?
Маг вошёл в азарт. Из кармана появился плоский разметочный карандаш, на камни легли первые руны. Вениамин не пытался проникнуть в тайну «чёрного ящика», он старался выяснить, как далеко простирается его действие.
С полдюжины рун и рунных последовательностей чародею пришлось просто стереть. Они никак не отзывались на магию замковых камней; мало помалу волшебник исчерпал руны прямые, или природные; перешёл к элементальным; от них к связующим; от связующих к рунам Древних Богов; и, наконец, потерпев неудачу и с ними, к последнему, что оставалось у него в арсенале, – к рунам некромагическим.
Конечно, методика была совершенно неверной. Рунные слова – они как и обычные, их из небольшого числа знаков и символов сложить можно великое множество; в идеале надо комбинировать, подбирать руны, что, наполненные силой, вызывают ответную реакцию «чёрного ящика», составляя «управляющие слова», но…
Для этого могли потребоваться месяцы.
И первая же некромагическая руна, торопливо набросанная на поверхности замкового камня, отозвалась. Вспыхнула алым, и стала медленно затухать, словно угли, тлеющие под слоем золы.
– Вот это да… – только и прошептал маг.
Так просто? Или совсем не просто, если учесть, что все познания в некрообласти дерзкий студиозус Вениамин Скорре добыл из учебников, уворованных в заколоченных аудиториях?
Некромагии в Академии не обучали. Точка. Некромагических книг не было в каталогах. Совсем. Даже когда случился некроэпизоотический прорыв, волшебники Академии шли в сражение с обычными боевыми чарами, с верными как смерть огнешарами. Никто не начертал рунного слова, что заставило бы мертвяков попросту разваливаться на куски, падая наземь малоаппетитными грудами костей и не до конца истлевшей плоти.
Никто не знал подобных чар.
Некромагические руны чертить следовало осторожно и с оглядкой. Но теперь Вениамин по крайней мере знал, куда двигаться.
Некая компонента отпорных чар в чём-то оказалась подобна его собственным некроконструктам, единственным, кому оказалось по силам убивать упырей одного за одним.
Вениамин забыл о лаборатории, забыл о нахальном толстяке Джованни Фиданце, мэтре Бонавентуре. Да что там о мэтре! Он забыл даже об Алисанде – спустившись со шпиля, маг носился туда-сюда по улицам Цитадели, украдкой рисуя то здесь, то там запретные символы. Себе он в этот миг казался кем-то вроде мальчишки, старательно выписывающего на стене только что выученное ругательство.
Защита отзывалась послушно, старинные чары работали – но как, каким именно образом, Вениамин понять не мог.
Правда, постепенно стали выясняться странные вещи. Додревние заклинания (или заклинание) резко прекращали действовать по периметру Академии, почти не прикрывая городские кварталы самой Цитадели.
Хм, странно. Цитадель была, помимо всего прочего, притягательна тем, что здесь вампиры не нападали. Совсем. Ни в городе, ни в пригородах. И ближайшие их атаки случались самое меньшее в полудне пути от её стен.
Раньше Вениамин не сомневался – так работает та самая «древняя волшба».
Но некромагические руны, единственные, что взаимодействовали с отпорным заклинанием, оставались холодны и мертвы, едва маг отдалялся от шпилей Академии на два полёта стрелы.
Конечно, могло действовать и что-то ещё, он ведь не доказал, что некромагия была единственным principium activum. Но, во всяком случае, её тут использовали.
Итак, кольцо защиты на самом деле очень, очень узко. Маги же… всегда относились к проблеме вампиров более чем легкомысленно. «Нас это не касается», «с нами этого не случится». И он сам, магистр Вениамин Скорре, пока учился, об этом совершенно не задумывался!
Вампиры как-то по особому боятся магов? Да нет, едва ли, если вспомнить ту же Беату. И… мастер рассказывал, ещё в ту пору, когда они ходили втроём – он, Вениамин и Дара, – что нет для вампира дела большей «чести, доблести и геройства», чем обратить мага.
Так почему упыри не охотились здесь, в окрестностях Цитадели?
О, конечно, объяснений можно было придумать массу. Что они боялись спровоцировать в ответ настоящую войну – подобно той, с мертвяками, на которую вышли все чародеи Академии от мала до велика. Что им тяжело пробираться сквозь густонаселённые земли, если «гнёзда» их и впрямь «в Гнилогорье, за Вирром». Это соответствовало тому, что нападали кровососы всё больше по западным рубежам Четырёх королевств и княжества, как
