И спрашивала сама.
Ученик поневоле про себя отвечал скупо и односложно, зато с охотой пересказывал предславльские истории; упомянув и – к слову об упырях – замученную ими княжну Елену.
Микаэла всплеснула руками, всхлипнула даже.
И так, мало-помалу, ученик рассказывал – не называя имён – как охотники сражаются с упырями. Микаэла оказалась благодарной слушательницей – глядела на юношу широко раскрытыми глазами, охала, ахала, хваталась за голову в особо патетических местах.
– Ну и друзья у тебя, Олаф! Настоящие мужчины, бойцы, резники! Позавидовать их жёнкам можно! А ты у них учишься никак?
Юноша отвечал, но осторожно.
Шпили Академии поднимались всё выше. Бричка летела быстро, легко оставляя позади тяжело гружёные медленные возы.
Двое разговаривали.
Конечно, ехать в бричке и болтать – было после всего пережитого, после ранения куда приятнее, чем трястись в седле варана.
– А куда ж ты помчался-то так, Олаф? Я ж отсюда вижу – недужен был, и только что? Что за нужда-то такая, болезный? Мож, я помочь чем могу? Я девчонка простая, но, глядишь, и пригожусь! А то тоскливо одной торговлишкой заниматься. Вот, мож, друзьям твоим подмогну? Которые за упырями-то – вот страх ведь! – охотятся?
Хотелось рассказать – вот такой вот первой встречной светловолосой девушке, которая ничего не знает ни о каких Алых Леди или Красных Упырицах. Но нет, нельзя, нельзя!
Так доехали до Цитадели.
Мика повернула бричку к торжищу.
– Есть тут место одно, всегда там останавливаюсь, когда приезжаю с товаром. «Подклеть» зовётся. Приходи туда, Микаэлу спросишь. Придёшь? – и она вдруг положила ладонь ему на руку.
– Приду, – вырвалось у парня.
Плечо мастера было разбинтовано, рана вскрыта. Алисанда самолично (и молча) возилась с ней; Марион ассистировала. Мастер рассказывал.
– Звезда, – как заведённая, повторяла Корделия, передвигая на столе кристаллические фишки, обозначавшие те самые мегалиты. – Звезда с вытянутым одним лучом, несимметричная. Четырёхугольник. Треугольник. Они соединяют камни с одинаковым числом граней. Логично. Но… получается всё равно какой-то урод, а не правильная магическая фигура! Что всё это значит, вразуми меня Спаситель?!
– Неправильная пятилучевая звезда? – Мэтр Бонавентура нависал над маленькой чародейкой, что явно её смущало, и она по привычке хваталась за висевший на груди амулет. – Есть такая школа… в демонологии…
– Демонология – лженаука, – пробурчала Корделия, совершая какие-то странные движения – не то пыталась отодвинуться от синьора Фиданцы, не то, напротив, к нему прижаться. – На подлинно научную основу её поставили только мы! Мы трое! А до того одни сплошные бабушкины сказки да гримуары var?-lokkur, варлоков самодеятельных!
– Вы даже не дослушали, очаровательная моя госпожа Корделия, – мягко рокотал мэтр Бонавентура. Больше всего он сейчас напоминал громадного хищного кита, кружащего над пытающейся спастись добычей. – Среди этих гримуаров, как вы выразились, попадались и весьма неортодоксальные. «In alchimia et daemonia», если помните? Там, где вместо всем известных алхимических символов использовались закодированные имена демонов?
– Nugas inertibus! Антинаучный бред! – яростно возражала Корделия.
Вениамин слушал всё это молча, по мере сил «ассистрируя ассистенту», то есть Марион.
– Прекрасная Корделия, ну почему вы не можете дослушать?!
– Ну хорошо, хорошо… – Чародейка всё-таки решила, что стоит отодвинуться от алхимика подальше. – Договаривайте, мэтр! Только вот наваливаться на меня не надо, хорошо?
– Так вот, в классической алхимии долгое время считалось, что «Алхимия Демонов» – это, так сказать, Liber fake, подделка. До тех пор, пока некоторые из её схем, как оказалось, вполне переносимы в реальность. И «косая звезда», звезда с одним вытянутым лучом – постулирована как вызов «демона Crepitus’а». Что в переводе означает…
– Взрыв. Во всяком случае, одно из значений.
– Совершенно верно, мой дорогой магистр Вениамин. Взрыв. И схема «вызова» при трансляции в нормальные алхимические термины как раз и приводит ко… взрыву.
– Только этого нам и не хватало, – заныла де Сегюр, подавая молчаливой Алисанде очередной инструмент. Над чем там колдовала чародейка, Вениамин понять не мог, рана старого охотника не казалась особенно тяжкой.
– В этой связи я бы, госпожи волшебницы, подумал о… как минимум, о том, чтобы замысленное упырями так и осталось бы замыслами. Их «косая звезда» мне покоя не даёт.
