– Алая ничего не говорит ни о каких «звездах». И о мегалитах не упоминает, что вполне понятно – они ей самой пригодятся. Говорит про «артефакты, составленные в особом порядке».
– Ну и зачем ей это? С её точки зрения, мы не доберёмся до Гримменсхольма, только разрушим его чары. Если она хочет власти…
– Брось гадать, Вен! – поднялась чародейка. – У меня уже голова разболелась с этими спорами. Действуем по прежнему плану. Я встречусь с Гийомом. Притворяемся, что ничего не знаем и ни о чём не подозреваем. Ты вроде как вызывался ехать со мной? Вот и поедешь, благо ле Вефревель тебя уже знает.
– Не спросил про место для меня? Ну ничего, не переживай, в голову не бери! – Микаэла подмигнула ученику, да так, что сердце у того враз заколотилось где-то в горле, а в штанах возникло вполне понятное шевеление.
– Прости, Мика… – Он потупился.
– Не последний раз, – беззаботно отмахнулась она. – Дело-то сделал? Заради чего ходил? А то смурной какой-то явился. Может, во храме давно не был?
– Давно, – признался юноша. – Не, это я так… не пойму… куда дальше, зачем дальше, почему дальше…
– А ты мне скажи, – они сидели в дальнем темноватом углу «Подклети», и бедро её на лавке вновь оказалось мучительно близко. Такое крепкое, тёплое бедро, к которому… ох-ох, наваждение! – Мне скажи, глядишь, я чего и присоветую. У дороги живу, много чего повидала, что называется, насмотрелась…
– В охотники думаю податься вот, – вырвалось у парня. – Наставника бы мне…
– О! Так и знала, что не просто так ты про «друзей» баял, – засмеялась Микаэла. И ещё немного придвинулась. – Ясно ж, Олаф, про себя говоришь. Это-то я сразу поняла, но коль ты сам не признавался – так и я помалкивала. А так-то – встречала их, да… Захаживали к нам их компании, случалось, случалось… Только где их сейчас искать, в каких краях? Охотники Цитадель не шибко жалуют, я так слыхала. Здесь ведь упырей нет. Да и маги не сказать чтобы помогали.
– Ух ты! Ты и такое слышала?
– А чего ж тут не слышать? – пожала Мика плечами. Янтарные глаза тепло лучились. – Сказала ведь уже, на большой дороге мы живём. Видывала я и охотников, и магов, и всякий прочий люд. Чародеев среди тех, кто упырей скрадывает, – ни разу не попадалось. Хотя всякое быть может, но мнится мне – не больно-то господа волшебники с кровососами биться хотят.
– Да вот видишь… принёс я весть…
Её бедро прижалось ещё плотнее.
– Принёс весть… А они… не знаю даже, как сказать…
Трудно говорить, когда Мика уже совсем-совсем близко.
– Принёс весть, а они не поверили?
– Да не то чтобы не поверили… А только… не знаю. Говорю ж, к охотникам хочу.
– А ты знаешь про них-то, про охотников? Как у них там всё?
– Я? Я-то не знаю?! Да я с ними ходил! С ним, вернее.
– Ух ты! – Глаза у Мики округлились. – В друзей ещё поверю, а чтобы с самими ими хаживать?.. Врешь поди! Девушке бедной голову дуришь!
– Да ничего я не дурю!
Ей было очень легко рассказывать, а ему очень нужно было именно рассказать, выговориться, поделиться.
И он рассказывал. Про всё.
Мика слушала, неотрывно глядя дивными своими янтарными глазищами.
– Ну, Олаф… – она взяла его за руку, придвинулась совсем близко, так, что мягкая грудь касалась его предплечья, – ну, дружочек, ну и истории! Вишь, как я спутников выбирать умею? Значит, Красная Упырица?! Страх-то какой! Я б уже лужу под себя напустила! – Она заулыбалась. – Я-то трусиха, жуть просто какая!
– Ты трусиха? Одна в Цитадель с товаром ездишь!
– Э, тоже мне геройство! – отмахнулась она. – Носа с дороги не кажу, куда не надо, не лазаю… А вот ты… ты молодец! Как вы тех упырей-то приговорили!
Паренёк покраснел. По многим причинам сразу.
– Знаешь, – Мика так и не отпускала его руку. – Давай друг друга держаться. А то чародеи эти… только о себе и думают. До простого люда им дела нет. Кто их знает, мож, и с кровососами стакнутся, нас им отдадут, да и вся недолга. Знаешь, я ведь… много кого встречала на торгах. К охотникам, говоришь, примкнуть хочешь, а твой учитель старый под каблуком у магички сидит теперь? А я тебе так скажу – ты оттуда не сбегай. Вернись. Послушай, что говорят. Мы с тобой об этом покумекаем. Глядишь, чего и сообразим. А сейчас… – Она встала, гибко потянулась. Тонкая ткань расшитой рубахи натянулась
