Ирийхасава-нэ непонимающе почесала в затылке, присела на корточки, пошарила ладонью по песку, оглянулась на солнце. Пару раз неумело перекрестилась, прислушалась то ли к внутренним ощущениям, то ли к происходящему вокруг, пожала плечами и отправилась вслед за священником.
Митаюки спала очень чутко. Да и как еще можно спать среди яркого дня? Так, только время скоротать в ожидании сумерек. Посему, ощутив рядом движение, она сразу приоткрыла глаз и еле слышно хмыкнула, заговорив на языке сир-тя:
– Казачка Елена? Ты знаешь, казачка, что вас, белых, всего шесть, а ты седьмая? – И шаманка слегка повысила тон: – Я знаю, кто ты такая!
– Среди шести проще спрятаться, чем среди двух, – пожала плечами казачка. – И я тоже знаю, кто ты такая. Когда ты пожалела меня и отерла мое тело, я подарила тебе пророчество. Разве оно не сбылось?
– Проклятая колдунья! Дитя смерти, воплощение зла, служительница мрака! – горячо зашептала юная шаманка, стараясь тем не менее не разбудить шумом спящего Матвея. – Ты истребила тысячи сир-тя, ты предала мукам бесчисленное число невинных, ты погубила мое селение. Что нужно тебе здесь, в моем новом убежище, мерзкая Нине-пухуця?
– Мне нужна сила этих дикарей и мудрость их шамана, – с легкостью призналась черная колдунья. – Но он слишком силен и не поддается моим стараниям! Я поила его приворотным зельем и накладывала заклятие страсти, я услаждала его высшим мастерством плотских утех. Я даже исцелила его, почти раскрыв тайну своей сущности! Но он так и не признался в тонкостях своего учения, не открыл ни единого ритуала, не посвятил в происхождение и источники силы своего бога. Чем больше услад он получает, тем сильнее сторонится меня и крепче держится своих секретов. Иногда мне кажется, что учение девичества бессильно против этого чародея!
– Ну и что?
– Ты смогла освоиться среди дикарей, Митаюки-нэ, они тебе доверяют. Ты научилась использовать их обычаи и правила себе на пользу. Ты сможешь подобрать для шамана нужные слова. Заставь его проговориться о своих тайнах!
– Ты зря пришла ко мне, черная шаманка! Склонить меня на свою сторону тебе не удастся. Я не стану ничего делать для тебя, поклонница смерти. Убирайся, или я разбужу мужа!
– Не нужно помогать мне, дитя. Помоги своему народу. Узнай тайну, и я обращу ее на пользу твоему роду.
– Ты не умеешь помогать, Нине-пухуця. Ты умеешь только убивать, причинять боль и страдания! Не будет от тебя пользы нашим чумам. Только новые страшные муки. Ведь ты хочешь именно этого? Наслать на сир-тя новые страдания?
– Люди и народы мужают в муках, милое дитя, – покачала головой лжеказачка. – Если сир-тя стали слишком сильны, чтобы природа могла посылать им достойные испытания, значит, эти испытания приходится порождать нам самим.
– Зачем, Нине-пухуця? Почему не жить просто и счастливо?
– Потому что в покое, лени, неге и сытости человек жиреет и тупеет, Митаюки-нэ. Народ, состоящий из тупых лентяев, народ, не умеющий сражаться за свою землю, не ищущий власти и доблести, обречен! Что хорошо одному человеку, плохо для его рода. Вспомни, девочка. Когда-то наши предки не жалели себя в битвах. Они проиграли войну, но за время напряжения всех сил своих смогли достигнуть вершин мудрости, равной которой нет на свете! Кто, кроме сир-тя, оказался способен зажечь второе солнце, равное жаром небесному? Ныне сир-тя больше не воюют. И кто мы теперь? Обитатели пустых чумов, женщины из которых умеют только рожать, лечить и растить тощий лук на нескольких грядках; воины же способны только умасливаться жиром и похваляться красотой своих мышц. Об этом ли мечтали наши предки, зажигая новое солнце для спасения последних воинов и женщин из разгромленных кочевий? Это ли достойная жизнь для носителей величайшей мудрости?
– Матвей говорил, мучительная смерть лучше скучной жизни, – неожиданно вспомнила Митаюки.
– Именно поэтому казаки пришли к нам, а не мы к ним! – моментально подхватила ложная казачка. – Вот оно, испытание народа сир-тя! Мы должны проснуться – или умереть!
– И ты, конечно, постараешься сделать, чтобы все умерли?
– Посмотри мне в глаза, деточка, – попросила Нине-пухуця, и зрачки казачки Елены блеснули алым огнем. – Если народ сир-тя сгинет, не выдержав испытания, ты останешься единственной носительницей величайшей мудрости древних шаманов. Подумай над этим. Ты станешь не обитательницей чума, ублажающей по утрам и вечерам намасленного неуча, а великой шаманкой, пред знанием которой будут склоняться все вожди и правители мира… Если народ сир-тя выдержит испытание, он возродится, а имя твое возвысится в вечности. Если сгинет, ты станешь величайшей из величайших шаманок. Неужели тебе не хочется хотя бы попробовать?
От этих слов по спине девушки пробежали мурашки. Она не поверила ни единому слову старой черной шаманки… И все же, неожиданно для самой себя, Митаюки спросила:
– Как попробовать, Нине-пухуця?
– Узнай у здешнего шамана тайну его бога, – напомнила о своем желании черная колдунья. – Докажи, что ты достойна величия: сделай то, чего не удалось даже мне!
Невольница ненадолго задумалась, потом поднялась, громко и по-русски обратившись к священнику:
– Отец Амвросий! Муж мой, могучий казак Матвей Серьга, сказывал, что вы пришли в наши земли, дабы научить сир-тя вере в своего бога. Но зачем вам