Еремеев, шрам потрогав, кивнул:

– И предложу! Спасибо Михею…

Ослоп снова потупился – аж уши красными стали, до чего ж было приятно!

– Так вот, напрямик, как я только что показал – всего около двух десяток верст выходит, – деловито продолжал атаман. – А вот так… – он очертил прутом круг, – и все три десятка! По речке не вверх идем, к круглому озеру, а вниз, к морю, сплавляемся. А оттуда нам надобно будет к другому озеру – длинному – струги перетащить, пока не ведаю, какою дорогою, то на месте глянем. Вот там, у моря, как раз пустошь везде, ветра холодные дуют, а в холодных местах мы ведь никаких драконов не видели.

Силантий Андреев осклабился, мысль умную поторопился высказать:

– Видать, не любят холода-то драконы!

– Зато людоеды любят! – мрачно хмыкнул священник.

Олисей Мокеев дернулся, положив руку на эфес сабли, и со злой мечтательностью прищурил глаза:

– Вы мне только покажьте людоедов этих… ага.

– Увидим – убьем, – со всей серьезностью пообещал атаман. – Нечего тут всякой сволочи ползать. Что ж, все – за? Путь, предупреждаю, нелегкий – силенок много потребует.

Переглянувшись, казаки дружно кивнули:

– Согласны с тобой, атамане.

Еремеев вдруг почесал затылок:

– Ох, едва ж не забыл, братцы. Ганса Штраубе люди обломок на протоке нашли. Да видали, верно, уже – весла обломок. Я так полагаю, может, это народ Харючи – ненэй-ненэць – сюда на промысел хаживали. Помните того бедолагу-то?

– И весло, атаман, видели, и бедолагу помним – в лодке который был. Может, весло-то его?

– Может. Но вдруг чужое. Колдунов этих таинственных.

– У вогулича нашего надо спросить, – блеснул глазами Михейко.

– У остяка, Ослопе, – тут же поправил отец Амвросий. – А мысль недурна, да, спросим. Где наш язычник-то?

– Хм… – Иван задумался, но тут же вспомнил: – Я ж послал его к… ну да… Вернется – спросим.

…Повстречав на пути Настену, Маюни свернул в лес, именно туда, как пояснила девушка, ушла Устинья. Ягод поесть.

Юный остяк кивнул – знал же: под лучами злого солнца созрели уже на болотах черника с морошкою, некоторые казаки от атамана тайком уже ставили бражицу, пили, раздери их дракон! Вон оно, болотце-то, прямо не пойдешь – трясина. Куда дева могла свернуть? Могла ельником пройти, а могла рощицей – осины, березы… Эвон, вымахали-то.

Всмотревшись вперед, отрок едва не споткнулся от ужаса:

– О, Мир-суснэ-хум! Это что ж там такое-то?

Не старой осине, на суку, болталось что-то белесое…

Рубаха! А в ней…

Не думая больше, Маюни рванул с плеча лук, дернул стрелу – пустил, перешибив сделанную из кушака петельку.

Девичье тело в грязной, с оборванным подолом рубахе тяжело шлепнулось в грязь, парнишка бросился к осине со всех ног, подбежал, упав на колени, похлопал девчонку ладонями по щекам… Та дернулась, приоткрыла глаза, вздохнула…

Маюни обрадованно перевел дух:

– Слава тебе, о, Калташ-эква! Живая! Ну, вставай, хватит в грязи валяться, да-а.

– Ты… – Бледные губы Устиньи дернулись, в глазах встала тоска… и ненависть! – Ты – зачем?! Кто звал тебя, а? Кто?!

Встрепенувшаяся девчонка схватила опешившего отрока за тонкую шею, затрясла с недюжинной силою, словно б задушить хотела. Да, верно, и задушила бы!

– Эй, эй, пусти, да-а! Больно ведь.

– Больно ему… – Зашипев змеей, Устинья все же отпустила парня. И тут же поникла головой, всхлипнула, исподтишка бросив взгляд на перебитую стрелою петлю. – Из-за тебя теперь… снова.

– Извиняй, если помешал, да-а, – пожал плечами мальчишка. – Мимо проходил, вот. Спросить хотел. Просто спросить. А ты сразу душить начала! Однако!

Маюни почесал шею и поежился.

– Ну прости! – фыркнула дева. – Просто не надо было…

– Я понимаю. – Отрок мотнул светло-русой челкой и поклонился. – Ты, Устинья-нэ, собралась в небесные кущи, я видел, да-а. Прости, что тебе помешал. Прости, как-то так само собой вышло. Прости.

Вы читаете Земля Злого Духа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату