Он развернул свиток и снова начал читать нараспев. Его крылатые змеи закружились под струями дождя. Сверкнула молния. Земля дрогнула, из-под нее донесся рокот.
Слева от Сетне, примерно в пятнадцати футах от меня, в траве разверзлась трещина, из которой вырвался и взметнулся вверх фонтан огня. Крылатые змеи устремились в него. Огонь, земля, вода и змеи закружились в вихре стихий. Постепенно сливаясь и отвердевая, они приняли форму исполинской, собравшейся кольцами кобры с женской головой.
Ее капюшон был в ширину не менее шести футов. Глаза сверкали как рубины. Раздвоенный язык трепетал между губ, в черные волосы вплетены золотые нити. Голову венчало некое подобие короны – этакий красный почтовый ящик, украшенный спереди причудливыми узорами.
Я не любитель больших змей, особенно тех, что с человеческими головами и в дурацких шляпах. Случись мне вызвать эту тварь, так я бы непременно произнес заклинание, чтобы немедленно вернуть ее обратно.
Но Сетне лишь закатал свиток в трубку, сунул его в карман куртки и осклабился:
– Потрясающе!
– Кто поссссмел вызвать меня? – прошипела кобра. – Я – Уиджет, королева кобр, хранительница Нижнего Египта, вечная возлюбленная…
– Я знаю! – Сетне хлопнул в ладоши. – Я твой страстный поклонник.
Я пополз к Аннабет. Не то чтобы я мог ей чем-то помочь, находясь под действием заклинания, которое не позволяет мне встать на ноги, но я хотел быть ближе к ней, на тот случай, если этой кобре-возлюбленной что-то взбредет в ее коронованную голову. Может, мне повезет, и я смогу пустить в ход мой Анаклузмос, чтобы перерезать красные веревки и дать Аннабет возможность побороться за себя.
– О, это потрясающе! – продолжил Сетне и вытащил что-то из кармана брюк… сотовый телефон.
Богиня ощерила клыки и выпустила в Сетне облачко зеленого тумана, – яда, предположил я. Но, как носовой обтекатель ракеты отталкивает тепло, Сетне оттолкнул его прочь.
Я продолжал ползти к Аннабет. Бедняжка, она отчаянно пыталась высвободиться из красного лакричного кокона. Ее глаза пылали бессильным гневом. Больше всего на свете она ненавидит, когда вынуждена оставаться в стороне от событий.
– Блин, где же тут иконка видеокамеры? – пробормотал Сетне, крутя в руках телефон. – Прежде чем я уничтожу тебя, нам непременно нужно сделать совместное фото.
– Уничтожишь меня? – спросила богиня-кобра и бросилась на мага, однако внезапный порыв дождя и ветра отбросил ее назад.
Я был в десяти футах от Аннабет. Я полз по самой грязи, таща за собой мой меч. Лезвие Анаклузмоса тускло светилось в струях дождя.
– Проверим, – сказал Сетне и нажал на телефоне какую-то кнопку. – Извини, но эта штуковина для меня в новинку. Я из Девятнадцатой династии. Ага, кажется, нашел. Нет. Черт! Куда это исчез экран? Ага! Вот он! Как это современные люди называют… змейфи? – Он наклонился к кобре, вытянул руку и сделал снимок. – Готово!
– ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? – проревела богиня-кобра Уиджит. – КАК ТЫ ПОСМЕЛ ДЕЛАТЬ СЕЛФИ С БОГИНЕЙ-КОБРОЙ?
– Селфи! – обрадованно вскричал маг. – Верно! Спасибо. А теперь я возьму твою корону, а тебя проглочу. Надеюсь, ты не возражаешь.
– ЧТО? – проревела богиня-кобра и снова обнажила клыки, но дождь и ветер сдерживали ее, словно автомобильный ремень безопасности. Сетне что-то крикнул на смеси египетского и древнегреческого языков. Несколько греческих слов я понял: «душа» и «связать» и, возможно, «масло» (хотя в отношении последнего слова я мог ошибиться). Богиня-кобра начала извиваться.
Я дополз до Аннабет, когда Сетне закончил произносить заклинание. Богиня-кобра сжалась и исчезла, издав хлопок, который слышен, когда соломинкой высасываешь последнюю каплю молочного коктейля, только в сто раз громче. Богиню Уиджит засосало в ее же собственную красную корону вместе с четырьмя крылатыми змеями мага и круглой, пять футов в поперечнике, лужайкой, на которой, богиня-кобра только что лежала, свернувшись кольцами.
Затем и сама корона провалилась в дымящуюся воронку.
Сетне разразился довольным смехом.
– ОТЛИЧНО!
Он полез в воронку, чтобы достать оттуда корону. Я тем временем принялся лихорадочно перерезать на Аннабет путы. Я успел освободить ей от веревок рот, как вдруг путы громко протрубили, словно клаксон.
Мои уши заложило, в глазах потемнело.
Когда звук наконец стих, а голова перестала кружиться, Сетне уже стоял над нами. Его набриолиненный кок венчала алая корона.
– Веревки кричат, если их перерезать, – сообщил он. – Похоже, я не сообщил вам об этом.
Аннабет принялась извиваться, пытаясь высвободить руки.
– Что… что ты сделал с богиней-коброй?
– М-м-м? Ах да! – Сетне побарабанил пальцами по узорам на передней части короны. – Я поглотил ее. Теперь я обладаю властью над Нижним Египтом.
