– А смысл? – фыркнул он. – В любом случае, каждой отведён ровно месяц, а править соглашались только шестеро – теперь пятеро, – так что ждать своей очереди долго не приходится. Не слишком приятное занятие – разбирать жалобы…
– Можно, я это съем? – перебил Глин, тыкая когтем в блестящий красный плод.
– Если очень хочется, пожалуйста, – усмехнулся Мангр. Земляной дракончик сунул добычу в пасть и опасливо надкусил.
– А после неё кто исчез? – спросила Ореола.
– Сразу двое, на тренировке с ядами. У одного не получалось попадать в цель, и другой отвёл его подальше от деревни, чтобы попрактиковаться. Назад ни один не вернулся.
Ореола снова задумалась.
– Кинкажу тоже пропала во время тренировки… Где обычно проходят уроки?
– Да где угодно, – пожал крыльями лиловый дракон. – Где учитель захочет.
– Оффнь жошшко, – пробубнил Глин с набитой пастью.
Мангр снова усмехнулся.
– Да, такие они – целый час жуёшь, а потом неделю из зубов выковыриваешь.
– Надо бы захватить парочку для Цунами, – глубокомысленно заметил ночной дракончик.
Ореола сдержала улыбку, стараясь выглядеть деловой и серьёзной.
– Что ещё ты знаешь о пропавших драконах? – продолжала она допрос. – Пол, возраст, особые приметы?
Мангр принялся загибать когти.
– Семь женского пола, пять – мужского. Четверо драконят до семи лет, Кинкажу самая младшая, ей всего три года, а самый старший – Тапир, ему уже сто десять.
– Есть у них враги в племени? Кто-нибудь мог желать им зла?
Лиловый дракон негодующе выпрямился, под крыльями у него вспыхнули оранжевые полосы.
– Радужные драконы никогда не враждуют друг с другом! Никто никому не желает зла. Разве ты не заметила, какие у нас все мирные и спокойные?
– Ну да, кроме тебя, – парировала Ореола. – Выходит, недовольные радужные всё же бывают? – Она внутренне сжалась, глядя на поражённого Мангра. Неужели обидела? Нельзя лишаться единственного источника информации. – Я не хочу сказать, что это плохо, – поспешила она добавить. – Я вот, к примеру, почти всегда сердитая.
– Почти? – хмыкнул Звездокрыл.
Глин кивнул, продолжая натужно двигать челюстями.
– Оффнь ффасто.
– А если есть на что сердиться? – свирепо глянула на друзей Ореола.
Радужный неожиданно расхохотался.
– Ну да, ну да. Похоже, я слишком часто пропускал часы солнца с тех пор, как пропала Орхидея. Переживаю за неё… а раньше был такой же беззаботный, как и все. – Он почесал когтем за ухом и тяжко вздохнул. – Вы просто не знаете, какая она была… Само совершенство в каждой чешуйке! Не представляю, кто бы захотел причинить ей вред.
Вот это хуже всего, подумала Ореола. Если радужные тут ни при чём, значит, в лесу и впрямь творится что-то таинственное – и страшное. Из головы не выходили убитые земляные стражи.
Но что же это может быть? Убить разом двоих, таких сильных… Неужели никто ничего не знает?
Она взглянула на Звездокрыла, но ночной дракончик был столь же озадачен.
– Ладно, – буркнул Мангр, угрюмо понурившись. – Больше я ничего не могу сказать.
– Зато можешь кое-чем помочь. Покажи, где ты видел Орхидею в последний раз.
Он кивнул, торопливо сгрёб фрукты в неровную кучу и спрыгнул с площадки, расправляя крылья. Драконята порхнули следом и стали спускаться широкими кругами в тёмную глубину лесной чащи. Солнечные лучи сюда почти не проникали, теряясь в густой листве. Ореола старалась запоминать дорогу: вот поваленный ствол банановой пальмы, вот гигантская паутина шире драконьего крыла. Внизу в подлеске мелькала всякая живность. Большой пушистый муравьед что-то нащупывал в норе длинным носом. Длинноногие птицы с лавандовым оперением бродили по рыхлой лесной почве, высоко задирая длинные ноги и подозрительно косясь на пролетающих драконов.
Ореола удивилась, как далеко они оказались от деревни.
– Разве нельзя найти фрукты поближе?
Мангр оглянулся на лету.
– Мы с Орхидеей любим забираться в самую глушь, тут можно найти что-нибудь новенькое. В лесу полно сюрпризов – что ни год, открываем новый вид съедобных плодов.
