арде сидит демон, – ну не может же нормальный человек столько пить и при этом оставаться в разуме? Нед был полудемоном, а этот ард? Тоже? Вряд ли…
– Ну вот – теперь все отдыхают, можно и поговорить. Пей потихоньку. Еще налью! Нравится моя бражка? Мы туда немного куриного помета добавляем – для крепости, чтобы пробирало! Хороша, да?
Нед, представив, как петух гадит прямо в чан с брагой, внезапно почувствовал, как его желудок забурлил. Его замутило, но он удержал в себе выпитое – не стоит блевать на стол хозяина, может не так понять. Сдержавшись, кивнул:
– Да, хороша!
Потом, чтобы отвлечь Лапу от темы дерьмобраги, спросил:
– Скажи, Лапа, а как ты оказался в бесклановых? Как сумел их возглавить? Ты об этом не рассказывал…
– Вот сразу видно, что ты замарец! – усмехнулся Лапа. – Кто же такие вещи спрашивает? Здесь почти все не по своей воле – ну кроме тех, кто тут и родился. Например, мои поганцы. – Он кивнул на широкие скамьи у второй печи, где вповалку спало его многочисленное семейство. – Убил я. Родственников конора. Молодой был, горячий… двух братьев его, а потом еще и троих друзей. Искали меня, не нашли. Вот так тут и прижился. Ну а потом подмял всю эту шантрапу – долго ли, если можешь? Я всегда был сильным – сильнее всех. И горячим. Вот это и сгубило. Но не жалею, на хрен мне сдались эти коноры – тут я сам по себе, хозяин! Что мне – жрать нечего? Баб не хватает? Все, что хочу, – возьму! Я сам конор! Настанет весна – в поход пойдем! Грабить! Бить «правильных»! Так и живем.
– Не боишься, что как-нибудь обложат и вырежут всех? – не удержался Нед, с тоской глядя на бурду в кружке. – Неужели не хочется жить, как все? Спокойно, с достатком?
– Что у меня, достатка нет? – Лапа бухнул кружкой по столу. – Все, что мне надо, у меня есть! Жить, как все? Это скучно. Хочу сдохнуть в бою или за пиршественным столом, а не на лежанке, дряхлым стариком! Так-то! Ладно, двигай отсюда – тоскуешь сидишь! Я не дурак, вижу, как ты на дверь поглядываешь! Ну что же, ты вполне неплохой парень. Рад был с тобой посидеть за столом. Приезжай весной – в поход пойдем, пограбим, повеселимся всласть! Жратва и выпивка вкуснее, когда ты добыл их в бою!
– Спи, мне не до того. – Нед повернулся к стене и убрал руку Гиры со своего бедра. Та тихонько вздохнула и негромко осведомилась:
– Может, тебе попить принести? Худо, да?
– А ты не чувствуешь? – скривился Нед, голова которого никак не успокаивалась, кружилась, и к горлу подкатывала тошнота. – Ты знаешь, что они в брагу кладут? Мне сегодня Лапа сказал.
– Что? Только не говори, что какие-то наркотики!
– Куриное дерьмо! – фыркнул Нед. – Я как представлю эту курицу, гадящую в мою кружку…
– Фу, какая гадость! – хихикнула Гира и замолчала. Потом снова спросила: – Что думаешь делать дальше? Насчет дракона… убьешь его?
– Тебе жалко?
– Ну… да. Последний ведь.
– А может, ты не хочешь, чтобы моя жена проснулась и любовница тоже?
– Как ты мог подумать?!. Ну… да. Не хочу. А чего? Я с ними теперь соперничаю за тебя. А в любви все средства хороши! Нет, не подумай чего, я никогда не причиню им вреда, ведь они твои. Устраивая им какие-то неприятности, я наврежу тебе, а как я могу причинить тебе вред? Не могу. Во-первых, я тебя люблю, а во-вторых, мы с тобой навечно связаны узами. И все твое горе, все твои переживания чувствую как свои! Так что не беспокойся – ничего я не сделаю твоим женщинам, прислушайся к ощущениям, ты же знаешь, что я не вру.
– Не врешь. И тем хуже для тебя, – вздохнул Нед. – И вообще, все так запуталось, что… ладно, спи давай. Завтра в дорогу. Что касается дракона… Понадобится – убью. Найду способ. Гору на него обрушу, к примеру, потом раскопаю и вырежу железу с ядом.
– Тоже можно, – кивнула Гира, прижимаясь к боку Неда и будто невзначай просовывая колено между его ног. – Спим!
Нед улыбнулся, но на хитрую атаку своей нечаянной коварной подруги не поддался. Он и в самом деле закрыл глаза и стал медитировать, успокаиваясь, пытаясь заснуть. Через некоторое время ему это удалось, и Нед засопел, к полному разочарованию Гиры. Помучившись еще минут десять, слегка раздраженная женщина, потерпевшая крушение «коварных» планов, тоже уснула – без сновидений, сопя в две дырочки Неду в подмышку, что, впрочем, не мешало ему пребывать в объятиях бога сна. Около часа ему ничего не снилось, потом пришли образы – странные, непонятные. Видел он Санду, Амелу, а еще – маленькое чудовище, похожее на ту громадину, что едва не сделала из них с Гирой великолепное жаркое в собственном соку. Чудовище было размером с большую собаку. Оно скалило зубы, махало крыльями и показывало язык – почему-то черный, как… как… у змеи. Если у змеи черный язык, конечно. Амела и Санда одеты в платья – полупрозрачные, легкие, и это было удивительно. Нет, не для Санды – она как раз в таких платьях и ходила. Для Амелы – ведь Нед ее вроде бы и не видел в девичьих платьях, все больше в мужской одежде или же в кожаных костюмах ардок. Обе девушки и дракончик находились будто за толстым стеклом – бились о невидимую прозрачную преграду, что-то кричали, разевая рты, но Нед ничего не слышал и только смотрел на них, удивляясь и улыбаясь родным лицам. Потом сон померк, и Нед погрузился во тьму отдохновения.
