продернуло, как надо, а значит, можно было переходить к следующему этапу – полноценной ловушке для призраков. Сам я оказался совершенно никудышным учеником, хоть и честно выполнял все указания своего сэнсея. Мы тренировались в пустой бетонной коробке местного долгостроя. Я быстро уставал. Злился, когда от бестолковых размахиваний куском арматуры, который Игни вручил мне со словами «представь, что это не я, а они», начинало ныть плечо. Боялся, что действительно попаду, и в целом чувствовал себя чуть грациозней соломенной куклы.

– Как бы сильно ты ни бил кулаком, ногой тебя ударят сильнее. Как бы сильно ты ни бил ногой, обрезком трубы тебя ударят сильнее, – говорил он, с легкостью уклоняясь от моих неумелых тычков и замахов. – Но если бьешь, ни о чем другом уже не думай. Свою жизнь нужно продавать задорого.

И тут он поддался. Или я действительно оказался быстрее? Нет, все-таки он поддался.

По исказившемуся лицу Игни я понял, что простая человеческая боль ему, неживому, ой как знакома.

Металлический прут с лязгом откатился в сторону.

– Прости.

Пол и потолок поменялись местами. Спустя мгновение меня уже возили носом по цементной крошке. От боли и унижения из глаз брызнули слезы.

– Не извиняйся, – прошипел Игни, вцепившись в мои волосы. – По-настоящему ты был бы уже мертв.

Я извернулся и пнул его. В ответ он врезал мне по ребрам, и мы покатились по земле, награждая друг друга ударами. Он бил меня, совсем как те, за гаражами, до тех пор, пока я не перестал сопротивляться.

– Ну что, понял теперь?

Он был крепче и легко вскочил на ноги, злой и взъерошенный. Я попытался встать, но был вынужден вернуться в исходное положение – левый бок от плеча и до пятки прошило болью.

Он слизывал кровь с губы. Я прижимал рукав к разбитому носу.

– Да пошел ты… Сэнсей.

Поняв, что я не притворяюсь, Игни протянул мне руку. Это был наш последний спарринг.

Чтобы окончательно отвлечь его от скользкой темы самозащиты, я задавал вопросы. Это было уловкой лишь отчасти – мне действительно хотелось знать. Он говорил то, о чем человечество спрашивало себя веками. То, что не давало покоя философам и ученым, и это было… Страшно и странно, но, пожалуй, обнадеживающе. Сначала я барахтался в новых знаниях, как муха в киселе, не спал ни днем, ни ночью, спасаясь лишь тем, что изобретал ловушку, и еще – ненадолго – сигаретами. Но постепенно, втянувшись, расслабился, потому что понял: все предопределено. Неслучайно. Все в Порядке.

– Почему я должен платить? – переспросил Игни, когда я в очередной раз вернулся к теме жизни после смерти. Мы шли домой с прогулки. Ешка весело трусил впереди. Из обоих карманов Игни торчали горлышки пивных бутылок, которым мы только что удачно разжились в круглосуточном ларьке.

– Да, – закивал я. – Ты ведь сделал доброе дело. Ты спас человека ценой собственной жизни. То, что тебе приходится за это платить, – несправедливость.

– Так думают те, кто путает Порядок и Хаос с добром и злом.

Я размышлял над его словами все то время, что из последних сил тащился на свой этаж. И даже потом, когда мы сели друг напротив друга за кухонный стол и пировали пивом и чипсами, продолжал прокручивать их в голове.

– Смотри, – сказал Игни, невероятным образом уловив во мне гуляющее эхо собственной недосказанности: – Вот это, например, три человека.

Он раскрошил несколько чипсов, а затем разделил кусочки разной величины на три горки.

– Каждый из них непрерывно меняется. Сегодня он не такой, каким был вчера. Завтра станет не таким, как сегодня. И в двенадцать дня его душа отличается опытом от той, что была в полночь. Ясно?

Дождавшись кивка, он продолжил:

– Вот этот умер в детстве. Второй прожил дольше, он был хорошим человеком, но летящую на красный машину это не остановило. А третий…

– Маньяк-долгожитель, – предложил я. Чипсы в качестве учебного пособия забавляли и вызывали полет фантазии.

– Допустим, – с этими словами он сгреб крошки в одну кучу и разделил снова. – И вот тебе те, кто родился после их смерти. Может, не трое, а сколько угодно, но в каждом из них есть нечто от умерших ранее. И это не случайность, а Порядок. То, в какой момент оборвется земная жизнь каждой души, уже определено, потому что каждая из них к моменту смерти должна быть… Как бы это назвать…

– С определенными свойствами? – подсказал я.

– Вроде того. С качествами, свойствами, опытом – да.

– Блин. – Тогда я еще не пытался уместить все это в голове, просто прикалывался: – Значит, в каждом из нас может оказаться немного маньяка- долгожителя?

– Да, но это не значит, что ты обязательно станешь убийцей.

Позже, когда я начну запоем читать книги по психологии, пытаясь отыскать в них потерянную почву и снова вернуть ее себе под ноги, то найду там термины, которые покажутся мне подходящими – задатки и способности. То, что заложено в каждом из нас природой и то, как мы сумеем этим

Вы читаете Двоедушница
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату