– Забавно, – сделав глоток пива, я снова принялся разглядывать наших «подопытных»: – Значит, если я встречу кого-то, кто покажется мне, м-м… близким по духу – такого, как ты, например, – возможно, так оно и есть? И в нас действительно заложено нечто от одной и той же души?
– Возможно, – пожал плечами Игни, не впечатленный ни простой красотой моей гипотезы, ни откровенностью, которую я себе позволил. – Короче, Порядок возмущается, если кто-то в него вмешивается. Например, спасает жизнь ценой собственной. Плюсует к системе душу, которая уже нужна для появления новой, и вычитает свою, хотя она еще не получила положенный опыт.
– То есть врачи, пожарные и спасатели – потенциальные нарушители Порядка?
– Не всегда. Иногда так задумано. Некоторые души должны получить опыт страдания и избежать смерти. Другим суждено за них умереть. Но если ты спасаешь кого-то и гибнешь, а спасенного называют твоим именем – будь уверен, что будешь платить. Имя души привязывает ее к жизни. Есми, конечно, неравноценны убыткам, которые ты нанес Порядку. Они как вода по сравнению со свежей кровью. Поэтому приходится брать не качеством, а количеством…
Я спрашивал Игни о Боге (есть Те, кто собирает долги, но есть и нечто высшее, тождественное Порядку. Сила, которую мы называем Богом. Так что молись, Девлинский, возможно это
Я спрашивал – и страх покидал меня. Беседы с Игни способствовали этому гораздо больше, чем его попытки научить меня защищаться.
С восторгом внезапно просветлевшего монаха я читал «Жизнь после жизни» Раймонда Моуди и не мог сдержать смех от того, что описанные им околосмертные переживания совпадают с тем, что говорил мне Игни. Я искал информацию о внетелесных опытах, рассказы тех, кто побывал за гранью, но сумел вернуться. Гипотеза Дункана Макдугалла о том, что человеческая душа весит двадцать один грамм, лишь подтверждала то, в чем я и так уже был убежден – смерть неокончательна и предопределена Порядком. Каждый из нас – шестеренка в огромной подвижной системе, которая никогда не останавливается. Двадцать один грамм меня разделят на энное количество новых душ, и все повторится снова.
Я читал Библию… и между строк различал ту же систему. Богу известно все, что было, есть и даже то, что будет. Мы делаем выбор? Нет, он давно уже сделан и не сможет Его удивить. «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего[2]».
И тогда меня осенило: все происходящее со мной неслучайно тоже. Меня не просто так избили за гаражами. Я должен был встретить Игни. Мне суждено было узнать то, что я узнал. Своими глазами увидеть Есми, поверить в жизнь после смерти. И теперь я не смогу жить как раньше. Учеба, придирки одноклассников, побои, даже эрзац-мир компьютерной игры – все это мельчало, тускнело, становилось неважным по сравнению с Порядком. Вот Игни говорит, свою жизнь нужно продавать задорого. Чем больше я об этом думал, тем отчетливей понимал, что мое время еще не пришло. Не для того я его встретил, не для того все это узнал, чтобы позорно сдохнуть от рук и ног четверых отморозков в этой забытой Богом дыре.
У тех, за изнанкой, на мою душу явно большие планы. Она приобрела слишком сложные свойства и теперь не по карману каким-то имбецилам из старших классов.
Признав, что от меня ничего не зависит, я стал по-настоящему свободным. Отныне я не должен был доказывать, что хорош. Я разрешил себе плыть по течению, решив, что даже если закончу школу со справкой и никуда потом не поступлю – значит, таков мой путь.
Предназначение Артема Девлинского не в том, чтобы учиться в тупом институте, ходить в тупой офис и жить от зарплаты до зарплаты, нет. Я зачем-то понадобился системе. И я узнаю, зачем.
Окончательно осмелев, я решился выйти на улицу. Мы с Игни выбрали место испытания ловушки – пустырь за кладбищем, – и я поехал туда, чтобы прикинуть, как монтировать мое гениальное изобретение из частей, потому что дотащить его в собранном виде, не привлекая к себе лишнего внимания, вряд ли бы получилось.
Там они меня и поймали.
Дым. Запах дыма.
Я больше не мог кричать. Воздух вырывался из легких со страшным свистом. Чтоб не захлебнуться кровью, мне пришлось запрокинуть голову. Не успевал я сглатывать, как рот наполнялся снова. Кажется, они сломали мне нос.
Мне не нравился звук моего дыхания. Адски болели ребра, правая рука висела плетью. Но настоящего страха не было. Я ждал Игни.
Они жгли костер, а я лежал в темноте. Чтобы отвлечься, стал представлять, как собираю ловушку для призраков. Если б не
Он придет. Мы договаривались. Придет и убьет их.
Они искали Игни. Спрашивали, где мой приятель, с которым меня видели на стройке. Значит, кто-то спалил наши ночные тренировки. Но это уже неважно.
