Нет здесь никакой земли. Дождь просто.
Мультяшный кот довольно ухмылялся ему свысока. Девчонка стояла спиной к ограждению и по-прежнему прижимала к себе книгу. Только теперь Дев разглядел наконец ее лицо – и распрямился, словно что-то толкнуло его изнутри.
Рука непроизвольно дернулась за спину.
– Почему я тебя вижу?
Молочно-белые, будто подернутые пленкой глаза глядели на него выжидающе, а из-за ее плеча почти с тем же выражением щурились полуопущенными жалюзи проклятые окна дома напротив.
Девчонка протянула руку в безмолвной мольбе о помощи. Дев сделал шаг навстречу.
– Почему я тебя вижу? – повторил он пытливо. – Разве я – двоедушник?
Ледяные пальцы сомкнулись у него на запястье. Еще один шаг: для него – вперед, для нее – назад.
– Ответь мне. Пожалуйста.
Миазмы могильной ямы сводили с ума. И тут он понял – так пахло от Есми. И все-таки не попытался ее оттолкнуть.
Дальше идти было некуда. Разве что… Дев посмотрел вниз, на мыски собственных кед, и поспешил отвести взгляд. От бездны их обоих отделяло ненадежное ограждение в полметра высотой.
– Ты уже делала это, верно?
Чтобы не видеть ее глаз, Дев задавал вопросы голове Гарфилда и книге, названия которой не смог прочесть.
– Да, – впервые прозвучал голос Есми. Ничего потустороннего в нем, к счастью, не было. – Я не хотела. Меня заставили.
– Кто?
Девчонка медленно улыбнулась. Верхняя губа поползла вверх, обнажая слишком длинные передние зубы. Теперь она стала похожа на разъевшуюся белку-зомби.
– Соседка снизу. Пришла ко мне и сказала – давай спрыгнем. Но она меня обманула. Я спрыгнула, а она осталась наверху.
– Сочувствую.
Хватка у нее оказалась мертвая, и вовсе не в переносном смысле. Одно неверное движение, и оба отправятся навстречу земле, вот только если для нее это будет очередной такой трип, то для него – скорее всего, последний.
– Может, отпустишь?
Пальцы свободной правой руки поглаживали рукоятку пистолета. На этот раз Дев нащупал предохранитель заранее и несколько раз проверил, чтобы не ошибиться.
Есми покачала головой с людоедской ухмылкой.
Он выстрелил в упор.
Гарфилд обзавелся дыркой в полосатом лбу. Дев ожидал, что кот сменит масть с ярко-рыжей на бордовую, но тело Есми не выделило ни капли крови. Девчонка завалилась навзничь, увлекая Дева за собой. К счастью, между ними и небытием по-прежнему оставалось достаточно места, чтобы об этом не думать.
Осыпая ругательствами и себя, и ее, и весь этот день, он высвободил руку и продолжал сидеть возле мертвой. Стоптанные тапки с меховыми помпонами валялись рядом, но он не обращал на них никакого внимания, точно так же, как и на ливень, в который превратился мелкий моросящий дождь.
Он только что убил Есми. Сделал то, чем так кичился Ландер. «Представь, что ты каждую ночь идешь на встречу с такими вот ребятами», «драка не на жизнь, а на смерть»… Факинг щит! Неприятно, конечно, но не так, как лежать в гробу.
Оставалось еще кое-что. Просто чтобы проверить. Выяснить наверняка. Да, он конечно же понимал, что никакой второй души у него нет и взяться ей неоткуда. Но ведь Есми он видит. А значит…
Проглотив кислую отрыжку, Дев накрыл лицо мертвой девочки ладонью.
Он собирался провести ритуал.
Если бы в это самое время кто-то шел домой мимо стоянки, то, наверное, решил бы, что владелец крайнего автомобиля загибается в муках прямо в кустах возле своей машины. Доносившиеся оттуда звуки вызывали всего одно желание – как можно скорее оказаться дома и запереть дверь на все замки. Так могли бы кричать наркоман в героиновой ломке, жертва уличного нападения с ножом в боку или какой-нибудь активно галлюцинирующий тип, перебравший паленого спиртного, – но это был прилично одетый и с виду порядочный парень. Стоя на коленях в грязи, он поочередно поливал то одну, то другую руку синей стеклоомывающей жидкостью из канистры. Пару раз плеснул на лицо, взвыл, как от боли, и снова подставил ладони – до тех пор, пока канистра не опустела. Вокруг клубилась стойкая химическая вонь миндального ароматизатора.
Оказавшись в машине, Дев на полную мощность врубил обогрев салона. Воздуховоды дышали печным жаром, но это не спасало – его бил озноб. Откинув назад спинку кресла, он попытался лечь. Свернулся в клубок, сжался, съежился и трясся, постанывая и отрывисто дыша, как человек, которого вот-вот стошнит.
