просто стоял, а возвышался.
– Памятник, что ли? – неуверенно проговорила Ника, щурясь в тщетной попытке разглядеть силуэт получше. – Никогда не видела на изнанке памятников.
– Это потому, что он в городе. В городе, Ника!
Сердце встрепенулось и выстучало: «в-го-ро-де».
– Идите, – поторопила Шанна. Прозвучало как «проваливайте».
Но Ника не могла уйти просто так.
– Если хочешь… – При этих словах Шанна дернулась, как от боли. – Если хочешь, я могу кому-нибудь что-нибудь передать.
– Нет.
Прощальных объятий не последовало. Шанна просто развернулась и уже хотела было двинуться по стопам своей бабки, но на мгновение задержалась.
– Хотя скажи, чтоб не искал. Я все забыла. Пусть он тоже забудет.
Ника смотрела ей вслед, пока огненно-красная макушка окончательно не скрылась из виду.
Вот так. Всего-то навсего.
«Пусть он тоже забудет». Бедный Антон…
Но быстро покинуть изнанку им, видимо, не светило.
Прямо возле Игни возникла девушка-конвоир из Предела Порядка. Идель, кажется. Уселась на землю, по-турецки сложив ноги, задрала голову и уставилась на него, теребя прядь волос.
Конвоир Эш Ригерт прохаживался чуть поодаль.
Эти-то что здесь потеряли?
В этот момент Нике в грудь вдруг уткнулся кто-то невысокий и вертлявый. Детские руки вцепились в полы пальто и принялись трясти ее изо всех своих невеликих сил.
– Я тебя наше-ол, – заскулил Колька, подвывая и, кажется, одновременно вытирая об нее нос. – Я думал, ты пропа-ала-а… Думал, тебя уби-или…
– Весело у вас, – совсем невеселым голосом сказала Идель. – А мы так, попрощаться решили. Заодно посмотреть, через какую дырку ведьма на лицевую сторону лазит. А тут такие страсти…
– Я хочу с тобо-ой… – не унимался Колька.
– Исключено, – резко сказала Идель. – Давайте вообще всех Есми обратно перетаскаем…
И поднялась, чтобы оттащить ревущего мальчишку. Эш ушел в Полупуть и короткий миг спустя эффектно возник рядом с подругой. Ника попятилась, умоляюще глядя на Игни. Тот всем видом давал понять, что судьба Кольки ему безразлична. Скривился, как Идель – один в один.
Но все-таки снял с плеча карабин.
Щелчка предохранителя не заглушил даже отчаянный Колькин рев.
Идель обернулась. Замерла на месте. Смотрела при этом не на оружие, а в глаза Игни. И улыбалась. Ему.
– Все-таки обиделся. Ты – ходячий беспредел беспорядка, Ландер. И я счастлива, что ты так быстро нас покидаешь, – мягко сказала она и развела руками, мол, «делайте, что хотите, я не при делах».
Зато Эш от дел не отказывался.
Впрочем, Игни не терял бдительности.
Стоило тому раствориться в воздухе, он не глядя двинул прикладом куда-то себе за спину.
Эш подобного не предугадал. Удар пришелся ему в лицо.
Ника ухватила Кольку за руку и первой бросилась к мосту. Вернее, туда, где он теоретически находился: она все еще не замечала под ногами ничего особенного, но ей служил ориентиром памятник там, в городе.
Идель удерживала двумя руками своего приятеля, который рвался на мост, не замечая крови, капающей ему на белоснежную рубашку из разбитого носа.
Игни сделал несколько шагов, не опуская карабин. Остановился. Ника ждала, не понимая, почему он медлит. Хотела окрикнуть, но не успела.
Он упал раньше.
– Забери ружье.
Арсеника только плечами пожала: ну, заберет, а дальше что? Этот придет в себя и отожмет. Еще и врежет, чтобы не вздумала повторять.
– Сам забирай.
– Я его боюсь.
В этом Колька был не одинок.
