– Да не исчезал он, – возразила Ника. Еще не хватало подобных умозаключений от завсегдатайши «Волюкриса»!
– Хочешь сказать, твоя подружка в одиночку его внутрь затащила, а потом еще и дверь захлопнула? и все это за полминуты?
Вместо ответа Ника в который раз посчитала за лучшее промолчать.
Антон
Старые дома пахнут говяжьим бульоном. Застывшей корочкой жира в забытой на плите кастрюле. Фенолом. Старые дома звучат пыльным кашлем в кулак. Шарканьем тапочек, детским плачем. Старые дома тянутся стенами к солнцу. Ржавчину греют, плесень. Старые дома тянутся к людям. Люди проходят мимо. А они все тянутся.
Я рисую слезы в выбитых окнах, рисую себя. Я штрихую тени в собственных трещинах. Голуби взмывают в небо с моих плеч. Я смертельно болен, мои трубы ломит, когда дождь и ветер. Это я смотрю на мир сквозь прицел оконной рамы, щурясь осколками стекол. Осыпаюсь лоскутьями обоев. Протягиваю руки к людям. Они проходят мимо. И я опускаю руки…
Ты тоже проходишь. Не узнаешь меня под слоями штукатурки. Не слышишь, как я кричу тебе, или думаешь: показалось. Я хотел бы бежать за тобой, но слишком прочно врос фундаментом в землю. Я хотел бы обнять тебя, но только поскрипываю ставнями. Я хотел бы быть с тобой, но нельзя.
Ты стоишь на остановке, поглядываешь на часы. Ждешь кого-то. Меня?
Мы хотели встретиться. Гулять по вечернему городу. Считать фонари. Сегодня? Уже сегодня?
И я прихожу.
Не я – он.
Неужели и ты не видишь разницы?
Бежишь к нему, что-то говоришь, захлебываясь словами, вжимаешься в его руки. Вы стоите в толпе, но не сливаетесь с нею. Вы – часть иной реальности. Осколки друг друга. Вы притираетесь сбитыми гранями, вы соразмерны, вы однозвучны. Вот прямо сейчас вы уже одно целое. Так пальцы сцепляются, так совпадают бугорки и впадинки, так вдох переходит в выдох. Ты – в него. Он – в тебя.
На вас засматриваются. Вы очень красивые, когда вместе.
Он возьмет тебя за руку. Вы будете заходить в каждый магазин. Ты будешь переодеваться сотню раз. Он будет смотреть на тебя, а все остальные – на него. А ты будешь счастлива, что он видит только тебя.
Потом он затащит тебя в ночной кинотеатр, где вы будете единственными зрителями – в каждом городе первым делом находит такие места, круглосуточность это его конек, – и там сделает с тобой то, что должен был сделать я.
Твой первый раз. Ты берегла себя для меня.
Он будет нежен. Он это умеет.
Все, что я мог обещать тебе, это глоток вины и горсть запретов: не смотри на меня, не трогай меня, не будь для меня…
Он сможет дать тебе все, чего ты хочешь. Давно уже хочешь, не отпирайся. Знаю.
К тому же ты веришь, что он – это я. Мы действительно сильно похожи.
Пусть – в глубине моих стен распадаются провода. Пусть – лопаются трубы, взрываются вены. Пусть – я буду ждать много дней, прежде чем придут эти люди. Выломают дверь, спугнут тишину. Они будут искать здесь мертвых детей, но найдут только мертвый дом.
Они станут говорить и пускать дым в мой потолок. А потом уйдут, оставив окурки на моем паркете.
Я бережно впитаю каждый крошечный огонек. Впущу его в себя, каждым сантиметром стен изнывая от боли, и буду выдыхать твое имя из впалой деревянной груди. До тех пор, пока пламя не пожрет обрывки обоев. Пока дочерна не вылижет мои наличники. Не изгрызет мою кровлю. И тогда мой крик взовьется искрами. Я буду звать тебя из самого сердца этой пытки, уже рассыпаясь в пепел:
– Все будет хорошо. Теперь я справлюсь, – уверяет меня голос, похожий на твой, но я не понимаю смысла фразы. Просто цепляюсь за нее краем сознания. – Терпи, Тошенька, терпи, еще немножечко…
Университет и яхт-клуб
После впечатляющего появления Ники на пороге мама перестала с ней разговаривать. Объяснения выслушала, но трагизмом ситуации не прониклась. Испорченную одежду дочери она собрала в черный мусорный пакет. С непроницаемым лицом кинула его возле двери и стала куда-то собираться. На вопросы не отвечала. И вообще вела себя так, словно Ника превратилась в невидимку-Есми.
В квартире остро пахло сердечными каплями.
Мама ушла. Закрыла дверь своим ключом. Ничего, сама же собственного бойкота не выдержит. Вечером сделает вид, что обо всем забыла.
Ника направилась в душ, попутно стягивая свитер.
Семь утра. Позади – бессонная ночь. Впереди – пять институтских пар и тестирование по логике, которое нужно выполнить без ошибок, если не хочешь в конце семестра сдавать зачет по ненавистному предмету. Ника предпочла бы первое.
От горячей воды стало только хуже. А холодную она не переносила.
