Горели те сухостоем и зубами клацали. Я так рассудила – людоедским аборигенам сейчас не до еды и пошла выносить эльфа.
– Выплюнь каку!
Эльф неохотно выплюнул свою наркоту и припрятал. Умничка, я гораздо лучше наркотика. Крышу сношу на раз и стою гораздо дороже!
Я подхватила эльфа под мышки и потащила, как могла, в сторону от творящегося огненного ада, вжимая голову в плечи и старательно уворачиваясь от летящих палок и искр. Я даже Магриэля старалась прикрыть. Местами. Уж слишком его было много для меня одной.
Вы когда-нибудь тащили громадного накачанного мужика? Который к тому же мешается под ногами и стенает каждые пять секунд:
– Леля, брось меня!
В конце концов я не выдержала… (Учтите, мое терпение давно испарилось после двадцатой просьбы заткнуться!) И врезала в челюсть, благо она у него была здоровой.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно пробормотала я, снова беря этого жлоба под мышки. – А то «брось, брось», – передразнила, – в хозяйстве все сгодится…
Так и перла. Пыхтела, материлась, как портовый грузчик, но волокла. Пока не кончились силы.
– Ну и что мне делать? – плюхнулась я рядом с эльфом, размазывая по лицу пот, грязь и копоть. – Я ж не Сусанин, дорогу к своим и приблизительно не знаю, да еще этот на…
В голову пришла безумная мысль… наверное, от усталости заблудилась.
– Къяффу! – заорала я из последних сил. – Я ваша навеки, только помогите нам!
– Преждевременное обещание, – пробормотал очнувшийся эльф.
– Кафая пфересф! – Из-за кустарника выпрыгнул осьминогопаук. – Леля! Пфифеф!
– И вам здравствовать! – невозмутимо обрадовалась я. – Беру свои слова обратно – вы меня караулили!
– Посему? – удивился Фу-Фу. Неискренне так удивился. Фальшиво.
– Потому что врать – это искусство! – отрезала я. – Но вам оно недоступно! Почему вы так быстро пришли? Я только рот успела закрыть!
– Леля, только не говори, что у тебя это занимает пять минут! – затрясся Маголик.
– Я больных по почкам не бью! – ледяным тоном остановила безмерную прыть одного почти почившего эльфа. И ответила: – Я их так уничтожаю! Негуманно… – Повернулась к застывшему осьминогопауку. – Итак, когда мы все выяснили, можно ли попросить помощи для Магриэля?
– Фсе вто хошшесс! – заявил Къяффу, вываливая язык и ощупывая начавшего дергаться эльфа.
– Лежать! – рявкнула я. – Терпеть и болеть прилично! А то снова потащу сама! По кочкам! За ноги и лицом вниз!
– Плохо! – проскрипел Фу-Фу. – Нофи поффешшенны сильно.
– Что? – вскинулся эльф. – Что он говорит?
– Ходить будешь! – сокращенно и почти достоверно перевела я, успокаивая. Обратилась к осьминогопауку: – Что будем делать?
– Пазофась! – ответил Фу-Фу, осторожно закидывая Магриэля себе на спину. – И х лехафам!
– Счас к доктору поедем, – успокоила я эльфа, залезая рядом.
И мы попрыгали по кочкам. По кочкам, по кочкам, по ровной дороге, по кочкам, по кочкам, в ямку – бух! По кочкам…
– Лучше сразу прибейте! – простонал Магриэль.
– Ты хочешь, чтобы твоя смерть имела мое лицо? – поинтересовалась я, старательно удерживая мужчину на липкой и склизкой поверхности.
– Нет! – ответил он, хорошенько подумав. – Воспоминания о тебе я хочу сохранить незамутненно плохие!
– Тогда терпи! – посоветовала я.
– Пфиефали! – сообщил Къяффу. И засвистел. Соловей, блин, с перископом!
На красивую поляну, полную цветов и бабочек, вылетело два… я потерла глаза руками… крокодильчика?
Натурально, розовые крокодильчики размером с бультерьера, с желто-розовыми крылышками. И они улыбались. МАМА!!!
– Глюки, – потрясенно прошептала я.
– Фьоры! – радостно сказал эльф. С восторженным придыханием: – Я думал – их больше не существует. Я спасен.
– И чем мы надышались? – устало поинтересовалась я. – Болотными испарениями? Если вместе видим летающих розовых крокодильчиков?..
– Привет вам, о страждущие! – пропели видения наркомана со стажем. – Вы звади нас – мы здесь!
– Привет вам, о… фьоры! – проявила я вежливость. – Мы тут, чтобы вы помогли нам! – Набрала в грудь воздуха. – Вот этот неотесанный жлоб очень хочет исправиться и встать своими ногами на путь истинный. Иначе его туда просто вынесут!
– Привет тебе, прекрасная дева! – пропели крокодильчики. – Мы сдедаем все, цтобы в твоих восхититедьных годубых гдазах поседидась вецная радость!
– Привет вам, о фьоры! – В зубах завязло почище нелюбимой ириски, но ситуация того требовала. – Сделайте лучше так, чтобы у него в глазах поселилась эта радость! Я же хочу дожить жизнь в своем рассудке!
