немного утомительно.
Дверь в дом нашего сказочника была открыта настежь. Гостеприимный хозяин был прибит к ее полотну чем-то похожим на гигантские сосульки.
— Эй! — третий раз позвал молодой целитель, выдергивая прозрачный кол из груди сказочника.
Баюн вздрогнул, раскрыл черные глаза и захрипел. Мартын ухватился за второй и вытащил. По майке Ленника расползались черные пятна, и раненый сполз на доски крыльца.
— Ушедшие, — парень склонился над мужчиной, призывая магию, глаза зажглись и тут же погасли, Мартын, не оборачиваясь, крикнул, — Найдите отца! Скорее!
— Зачем? — не поняла я.
— Затем. Я его не вытяну. Не могу. Не получается. Не знаю почему. Еще вопросы? — он отвечал быстрее, чем я успевала спрашивать. — Бегом!
У Константина все получилось. К стыду сына и на счастье Лённика, вставшего на ноги уже через четверть часа, с того момента, как к дому вышел черный целитель. Баюн знал не больше других, его тоже разбудил крик. Чем он заслужил честь быть прибитым к собственной двери, баюн тоже затруднялся припомнить.
— Давайте уйдем, — предложил парень, рассматривая мутную острую сосульку со следами крови.
— Куда? — нахмурился Константин. — Уже по парте да по нянькам соскучился?
Мартын клацнул зубами и отвернулся.
— Поддерживаю, — сказал Веник, — стежка мертва. Северникам здесь не жить в любом случае, дома мы осмотрели, — его слова отозвались внутри горькой болью, и они это почувствовали. — Больше никого нет. Надо уходить.
— Бегство — для трусов, — черный целитель посмотрел на сына.
— Не имею ничего против, — внезапно встал на сторону падальщика и Мартына сказочник, он поднял стеклянный кол, обнюхал острие и с размаху воткнул в землю, вернее, в песок.
Константин скривился, возможно, баюна тоже ждало нелицеприятное высказывание, но мужчина не успел его произнести. Я вздрогнула от громкого хлопка, так похожего на взрыв петарды, а на груди черного целителя расцвела красная клякса. Что-то тяжелое навалилось сверху, прижимая меня к песчаной земле. Выстрел, запоздало сопоставила я звук и кровавый цветок на рубашке Константина.
— Нет, — закричал парень.
Ему ответили целой серией хлопков. Я попыталась приподнять голову, но ее бесцеремонно прижали к земле.
— Давай! Ну же! — кричал Мартын. — Да что же это такое!
Рядом шевельнулся сказочник, песчаная земля оставляла на загорелой коже светлый налет. Рука, удерживающая меня на месте, чуть ослабла, я повернула голову и встретилась с полным ярости взглядом гробокопателя. Мужчина принюхался, чуть сдвигаясь. Прижимавшая меня к земле тяжесть исчезла.
— Серебро, — он почти выплюнул слово.
Снова стрельба, и мы вжались в песок. Мартын склонился над отцом, стараясь зажать рану, глаза горели, рот кривился в некрасивой капризной гримасе. Ничего не помогало, кровь толчками выходила из груди старшего целителя.
— Давай сам, — закричал парень. — У меня не выходит. У меня здесь ничего не получается, магия уходит, как вода в песок. Отец!
— Не… не вытяну, — прошептал Константин, — жжет, — он потянул руки к груди, туда, где темная кровь заливала ладони его сына.
— Вытянешь! Тебе просто нужна сила! Больше силы!
Парень поднял руки, разбрызгивая бордовые капли, стащил со спины рюкзак и одним движением разорвал черную ткань, забыв о молнии, забыв обо всем. И еще до того как он извлек железное кольцо налокотника и целлофановый сверток, я поняла, что он собирается сделать. Увеличить силу целителя, поднять его со ступени черного целителя, не считаясь с ценой, которую придется за это заплатить. И кому? Редкий случай сыновней любви, или вины, или еще чего другого, замешанного в сумасшествии момента и юношеском максимализме.
Мартын вложил в пальцы Константина железное кольцо и стал разматывать целлофан. Торопливые дерганые движения, скользкие от крови пальцы.
— Сейчас, держись, сейчас вытянешь, — бормотал он, вряд ли понимая, что как только отец возьмется за артефакт, сам парень может перестать существовать для нечисти. Или перестанет существовать вообще. Последнее даже лучше.
Выстрелы прекратились. Тишина словно оттеняла каждый звук: хриплое дыхание, шуршание целлофана и бормотание молодого целителя делали его оглушающе значимым. Я перевернулась, согнула ногу и ударила. Не Мартына, он успел бы не только увернуться, но и выдернуть мне ступню. Я ударила по пальцам слабеющего и не видящего ничего вокруг Константина, заставляя выпустить железное кольцо.
— Нет, — зарычал парень.
