успокоиться. Заодно будет чем скоротать вечер. Что-то мне подсказывало, что к больным меня не пустят.
Но, как только я перешла дорогу, увидела князя Варейского. Был он… не то чтобы осунувшийся. Просто какой-то другой.
— Ирина Алексеевна, — окликнул он меня. — Здравствуйте. А я вас который день высматриваю. По-моему, это очень раздражает вашу охрану.
— Михаил Олегович, добрый день, — почему-то улыбнулась я.
Странно, но после того, как мы ушли из поместья, где нас захватили в заложники, живыми, я не чувствовала в отношении князя Варейского ни гнева, ни злости. Может быть, виновато его сердце, что вернуло мне Дар?..
— Вы могли бы уделить мне несколько минут? — Он с подозрением посмотрел на меня — видимо, то, что я не шиплю как змея и не отскакиваю в сторону, показалось ему странным.
— Отчего нет… Только давайте отправимся куда-нибудь — и выпьем чаю. Холодно.
— А… репортеры?
— Поздно, любезный князь. Вы уже подошли ко мне, теперь напишут что угодно. И уже без разницы — виновны вы или нет.
— А вы изменились, — посмотрел он на меня внимательно.
— Да, я изменилась. — На миг кольнуло сердце. — Но это, как я понимаю, к делу не относится. Не переживайте — приставленная ко мне охрана подтвердит ваше приличное поведение.
Мы зашли в милую кондитерскую неподалеку. Уселись за столик. Сделали заказ.
— А почему не кофе? Утро ведь?
— Не люблю, — призналась я. — Да и не действует он на меня бодряще.
Девушка накрыла на столик, стрельнула глазами в молодого красавца-князя, потом, с явно читающимся недоумением, мазнула взглядом по мне. Мне стало смешно. Князь нахмурился.
— Я пришел, чтобы извиниться, — негромко начал Варейский. — Я и так непростительно долго тянул с этим.
— За что именно вы хотите извиниться?
— Как с вами тяжело…
— Если вы хотите извиниться за то, что похитили невесту Великого князя Радомирова и подвергли ее жизнь опасности, то ваше сожаление оставьте при себе, — сказала я тихо — и сама не ожидала, как злобно это прозвучит.
— А если не только?
— А если не только, — тяжело вздохнула я, — то вам придется научиться слышать других людей. Не только себя, князя Радомирова или наследника.
— Мне все чаще приходит в голову мысль о том, что выжил я зря, — пробормотал он. — Сначала этот долг жизни вам. Как он меня гнетет, вы не представляете. Потом князь Радомиров, ваш супруг, который унизил, отказавшись вызвать меня на дуэль. Это такое унижение! Зачем мне такая жизнь…
— Послушайте меня внимательно, любезный Михаил Олегович. Самое ценное, что есть, — это человеческая жизнь. Биение сердца, яркость глаз, смех ребенка… Жизнью иной раз приходится жертвовать — вспомним пример гибели моей семьи… Все остальные нехотения жить — глупости. И праздность. И за сочувствием о том, что вы героически не лишились жизни… Это, знаете ли, не ко мне. Мне как-то пришлось закрыть глаза ребенку, которому я не смогла помочь. А потом выйти к его родителям и сообщить о том, что их мальчик умер… Поэтому…
У меня перехватило дыхание — я смогла лишь взмахнуть рукой.
— В любом случае, у меня слишком плебейское происхождение, чтобы я могла понять ваши душевные терзания, — выговорила я наконец. — Могу лишь посоветовать заняться чем-нибудь. И не путешествием, подкармливающим сплин… А делом. Работать не пробовали?
К моему удивлению, князь не оскорбился. Невесело, но усмехнулся. И ответил мне:
— Как у вас ядовито получилось произнести «душевные терзания»…
— А вы хотели сочувствия?
— Сам не знаю, чего я хотел.
— Какое-нибудь суточное дежурство с высокой ответственностью, — отрезала я. — И так несколько дней, пока мысли не будут только об одном — упасть и не шевелиться. Когда даже есть не будет хотеться. Попробуйте. Гарантирую — поможет.
Я выскочила из кондитерской и понеслась куда-то, не разбирая дороги. Шла как революционер, печатая шаг, запрокинув голову, не застегивая пальто… Я злилась. Меня трясло от негодования. Потом праведный гнев утих, и я заплакала. Села на скамейку и заплакала. Не знаю почему — устала, наверное…
Незаметно стемнело. Я отерла глаза. Три шарика висели прямо передо мной — утешали.
— Ну… здравствуйте! Как поживаете? Я соскучилась, правда… Очень рада! Вы как будто стали чуть ярче или мне кажется?
Шары радостно замигали и стали кружиться вокруг. Снова накрыло ощущение, что они живые…
