– Внешность у нее особенная, это да. Но, Степа, как друг тебе говорю, нечисто это. Завязывай. Отфоткал, деньги забрал – и отчаливай.
На это предостережение я ничего не ответил. Не сказал Мише и о том, что после окончания работы мы с Дарией встречались у меня несколько раз и сделали пару набросков. Сразу же после того, как мне удалось раздобыть подходящие платья в одном знакомом ателье. Образы девятнадцатого века – мы начали с них – ей очень шли. Кринолины, корсеты, накладные букли и широкие веера… Дария великолепно смотрелась в любых нарядах.
– Что на работе? – ковыряя «мышкой» палитру на экране монитора, решил сменить тему.
– Да так… – Миша покрутил недопитую бутылку в руках. – Зарегистрировали несколько смертей Темных и Светлых, все в центре. Мы с Батькой и ребятами выезжали пару раз. Что характерно, жертвы – девушки, все седьмого уровня. И у них, и у нас. Диагноз – полная потеря Силы. Все нападения совершены в Сумраке.
– Маньяк?
– Да черт его знает. Улик пока никаких. Но какой силищей нужно обладать, чтобы так расправляться с Иными. Пусть и слабыми.
– А Драгомыслов?
– А что он? Рвет и мечет, – усмехнулся Миша. – Ты же знаешь. Как обычно.
– Почему меня не позвали?
– Дурака валяй, пока разрешают. Тебя Батурин подменяет.
Я вспомнил Кирилла Батурина – мага пятого уровня, который тоже весьма сносно умел обращаться с камерой. Один из старейших оперативников нашего Дозора. Хороший парень, только поломал себе карьеру три года назад, когда, сам того не зная, помог команде Лайка – Темным Иным из Украины. На случай если Дозору срочно требовались фотографии, он всегда мог сделать их за меня. Пусть работает. Ему такой опыт на пользу.
– Оба Дозора начали расследования. Больше информации у меня нет. – Миша встал с кресла, поставил бутылку на стол. – Ладно, погнал я. А ты с этой Темной все-таки поосторожнее будь.
– Хорошо.
На этом мы и разошлись.
После разговора с Мишей увидеться с Дарией мне довелось только раз. Ее срочно вызывали в Москву для каких-то съемок, которые были запланированы еще до знакомства со мной. Мне было очень жаль, но она обещала поскорее вернуться.
Дария попросила помочь ей с сумкой, и я отвез ее на Московский вокзал.
– Мы доделаем твой проект, обещаю, – уверенно сказала она, пока мы стояли на перроне возле ее вагона. Вокруг пахло креозотом, шавермой и сигаретами. – Думаю, меня задержат максимум на несколько дней.
– Буду ждать.
– Я позвоню.
Раздался свисток. Под сводами вокзала, испугав голубей, в очередной раз ожили громкоговорители:
– Уважаемые пассажиры, заканчивается посадка на скорый поезд номер пятьдесят шесть Санкт-Петербург – Москва…
– Спасибо, что проводил. Не скучай. – Забрав у меня сумку и чуть привстав, Дария легонько чмокнула меня в щеку и исчезла в вагоне. Я прошел к окну ее купе. Дария уже заняла свою полку. Напротив нее дородный бородатый дядька читал газету. Заметив меня, она помахала. Я помахал в ответ.
Через минуту состав тронулся, но в воздухе призрачным следом еще несколько мгновений висел легкий привкус ее духов.
Я на какое-то время задержался на перроне. Сунув руки в карманы пальто, смотрел вслед удаляющемуся поезду и ощущал обжигающее прикосновение губ на щеке. Меня поцеловала
И почему-то мне это нравилось.
Но теперь ко мне на несколько дней вновь подкрадется одиночество. Выйдя из здания вокзала, я постоял у машины, задумчиво докуривая сигарету. Мимо спешили по своим делам люди. Обычные, загруженные своими проблемами, усталые, но упрямо суетливые, словно муравьи.
И я был частью этого муравейника.
Питер, боль моя.
Две недели, отпущенные мне Драгомысловым, истекали, была пятница, и в понедельник я уже должен был выходить на работу.
Миша и остальные, как оказалось, трудились, расследуя загадочные убийства. А я… Я словно оставался за гранью жизни, выпав из нее по пути. Ну, раз не звали, значит, не особо нужен.
Вернувшись в студию, я позвонил Свете и сказал, что на выходные поеду на дачу. Отвлекусь от съемок, подготовлю дом и участок к зиме. После смерти мамы мы там не были, и я решил не тревожить сестру, взяв обязанности на себя.
– Поезжай, хоть воздухом нормальным подышишь, – ответила она.
Уже стемнело, когда я наскоро собрался, закрыл подвал, по пути зарулил в супермаркет купить чего-нибудь пожевать и выехал на загородную трассу, где почти не было машин. Дачный сезон давно закрыли.
В лучах фар навстречу неторопливо неслась дорога. Слева ритмично мелькала свеженанесенная разделительная полоса. Шоссе, вконец разбитое
