— Меня кто-то толкнул со скалы, так сказал лекарь. Сама ничего не помню и не смогла обнаружить никого из своего рода. Я все надеюсь, что мой бывший покровитель рано или поздно пожалует во дворец и узнает меня.
— И тогда ты перейдешь обратно в род? Это возможно?
— Да, конечно, когда все стороны согласны. Меня тут никто держать не будет, насчет этого я спокойна.
— Ты очень красиво разговариваешь.
— Мне все это говорят. Может быть, я даже была эмбией, но способностей к алхимии у меня нет. Скорей всего — белошвейкой из богатого дома, потому что кружева я умею не только стирать, но и плести.
Мэй мечтательно улыбнулась. Затем достала из-под кровати ларец.
— Лиса, тебе не слишком больно?
— Нет, я очень хочу посмотреть.
— Ну ладно. Тогда смотри и выбирай, какое тебе нравится больше всего. Дарю!
В шкатулке лежали стопочкой плетеные паутинки, расшитые жемчугом и самоцветами. Я с благоговением подняла воротничок тончайшей работы, искрящийся мелкими бусинками, словно Мэй удалось вплести снежинки. С ума сойти, это ведь сделано руками, а не промышленной машиной. Сколько времени и сил она потратила на кружево?
Более практичная часть меня задалась вопросом, где Мэй раздобыла драгоценные камни, но она предупредила мой вопрос:
— Я подбирала бусины с пола прачечной по вечерам. Мы должны все относить управляющей, но… Я украла их. Теперь ты знаешь мой секрет.
— Мэй, не собираюсь тебя выдавать.
— Я знаю. Просто хотела, чтобы ты доверяла мне, и поэтому рассказала о своей тайне.
Больше всего мне приглянулся воротничок голубовато-белого плетения в искрах, подходящий самой Снежной королеве. К нынешнему платью я его боялась даже подносить — оно было окончательно и бесповоротно испорчено. Я горестно вздохнула.
— Иди, пока хватает смелости, — подтолкнула меня Мэй.
Я вышла в темный коридор. Мрак тут же заставил сердце биться чаще, и я заспешила, пока мои кошмары не погнались следом.
Я бежала по секретному коридору мимо череды комнат. Позавчера я хорошо запомнила каждую из них и с легкостью узнала неприметную с этой стороны серую дверь, ведущую в комнату принца.
Под ребрами затрепетали бабочки. Я опустилась на колени и заглянула в светящуюся замочную скважину.
Принц не спал. Он сидел за массивным столом при ярком свете алхимической лампы и увлеченно что-то мастерил. Каштановые волосы рассыпались по плечам, на щеках темнела двухдневная щетина, над верхней губой видны были небольшие усы. На красивом лице, словно выточенном рукой скульптора, застыло серьезное выражение, а между бровей залегла видная даже отсюда вертикальная морщинка. В одной руке — отвертка, вторая порхает над аппаратом, рассыпая зеленые язычки пламени.
Я выдохнула и отползла обратно в тень. У меня не хватит наглости отвлечь его от важного занятия. Я баюкала обожженную руку и кусала губы, чтобы не расплакаться. Глупо испугаться в последний момент, но мне была непереносима мысль, что принц может отказать в помощи. Тогда я точно погибну, я это чувствовала где-то глубоко внутри, где шевелилось новое знание магии.
По обе стороны от меня заклубилась темнота. Сердце ухнуло вниз и отчаянно застучало. Я сжала зубы и замотала головой. Щелчок замка и скрип открываемой двери выдернули меня из паники.
Я подняла голову. В светлом дверном проеме грифельным карандашом выделялся стройный силуэт принца.
— Вижу, полночные визиты вошли у вас в привычку, — начал он с улыбочкой, а потом, разглядев мою скорченную фигурку, спросил совершенно иным тоном: — Что с вами? Вы ранены?
Он поднял меня под больную руку. С заботой и вниманием проводил в свою комнату. Не побрезговал усадить на вышитое покрывало королевской кровати.
Я не выдержала и разрыдалась, как маленькая девочка. Принц присел рядом, обнял меня, прижал к своей груди, остерегаясь задеть больную руку. Гладил по голове и шептал успокоительные слова. Кажется, он даже поцеловал меня в волосы.
Когда я успокоилась, он, не задавая лишних вопросов, принялся за рану. Ругаясь сквозь зубы, размотал повязку, заботливо наложенную Мэй. Ее мазь не очень помогла: волдыри прилипли к ткани, и я тихонько всхлипывала, пока ошметки бинта не были отброшены в угол комнаты.
— Откуда это? — спросил принц.
Я, давясь слезами, рассказала о монстрах в темноте, о том, как они исчезают, стоит открыть глаза, и как в последний раз оказалось, что я сама нанесла себе ожог.
— Потерпите немного, умоляю, — попросил Энтони, замирая над обожженной рукой.
Он повторил вчерашнюю процедуру и вылечил меня ценой углубившихся морщин и темных кругов под глазами.
— Простите, что нарушила ваш покой, — всхлипывая, сказала я. — Боялась, что не переживу эту ночь.
