тяжелые предметы. А вот остальное пока оставалось загадкой: алхимические растворы, лампы, стеклянные трубки… Думаю, всему этому обучают в академии, или оно придет ко мне позже на интуитивном уровне.
После чистки десятого воротничка меня шатало, все вокруг расплывалось перед глазами. Мэй отобрала последние грязные манжеты и велела возвращаться обратно в каморку.
— Не отпускай меня, — прохрипела я в ответ.
На самом деле от перенапряжения болела голова, будто я не спала неделю и видела сны наяву. У звуков появился вкус, а запахи били в ноздри резкой мелодией скрипки. Мешанина чувств, совсем как во время перехода в этот мир. Может, сейчас меня перебросит назад?
Увидеть родителей, забыть обо всем, как о страшном кошмаре… Будет очень странно оставить все позади, так и не поняв, зачем я тут появилась.
Мэй обнимала меня крепко за талию и почти тащила на себе.
— Мне очень жаль, Лиса, нужно было остановить тебя раньше, — с сожалением отметила она. — Ты бледна как смерть, и синяки под глазами, а я даже не заметила — смотрела на воротнички.
— Мэй, мне страшно, не бросай меня!
— Только не падай в обморок, умоляю! Я не смогу тебя поднять.
Коридор кружился вокруг меня. Мэй ощущалась то сверху, то снизу. Огарок свечи в ее руках очерчивал круг, за ним в темноте прачечной хрюкали и возились неведомые звери, то и дело зажигались огни фар и неслись на меня с невиданной скоростью. Я прятала лицо в кудри Мэй, и мне становилось легче.
Мы вышли к кухне, где вовсю убирались поварята, готовясь к новому дню. Глядя на их возню, я успокоилась, мне полегчало, и я даже перестала опираться на Мэй всем весом. Мы прошлись дальше, держась за руки.
И тут случилось ужасное — огарок мигнул и погас, а подруга подула на обожженные пальцы — свеча честно отслужила свой долг до конца. Коридор впереди утопал в кромешной тьме: после полуночи на половине слуг тушили освещение в целях экономии.
Я остановилась как вкопанная и замотала головой:
— Не пойду. Я не могу идти туда.
— Ну же, миленькая, — уговаривала меня Мэй. — Нам совсем немного осталось до дома. Я припрятала для тебя яблоко, если крысы не съели.
При упоминании крыс по телу прокатилась дрожь, и я еще сильнее подалась назад.
— Нет!
Мэй прислонила меня к стене, сама встала напротив, нахмурив лоб.
— Послушай, у нас в комнате в запертом ларце есть запасные свечи. Если ты подождешь меня, я смогу принести.
Я вцепилась в ее рукав, закрыла глаза. Остаться одной — мучение.
— Я отведу тебя на ту сторону дворца, это ближе, чем наша комната, — предложила Мэй, намекая на покои аристократов. — Там намного светлее. Ты подождешь там, и я сразу вернусь, хорошо? — терпеливо объяснила мне Мэй, как капризному ребенку.
У меня остались силы только на то, чтобы покорно кивнуть и прижаться к ней еще крепче. Мэй погладила меня по голове и новела за собой.
Неприметная дверь — и вот мы в проходе между музыкальной комнатой и персиковой гостиной. Даже тут, вдали от главного зала, на стенах ярко горели алхимические канделябры для удобства знати, отсвечивая сотнями бликов на золотой лепнине потолка. Мэй усадила меня на стул у стены и повторила, что скоро будет.
Я устроилась на стуле, притянув колени к груди. Не подобает служанке сидеть с ногами на обивке, но эта поза из детства — сжаться в комочек, как в утробе матери. Напротив меня на стене в роскошной раме висел портрет молодой женщины. Я невольно залюбовалась розовыми щеками и полуулыбкой. Личико круглое, очень милое, а глаза, наоборот, строгие, волевые, как у эмбии Лестер. Женщина держала в руках букет полевых цветов, ее запястье украшал золотой браслет. Хотя нет, не браслет — изящные часы работы мастера-ювелира. Мои были намного проще, хоть и хорошей фирмы. На остальных жителях этого мира я часов не заметила.
В коридоре послышались шаги, и я на всякий случай села ровно, спустила ноги на пол, но повернула стул так, чтобы быть спиной к коридору. Может, пройдут мимо, не заметив? Не хотелось быть потревоженной, я слишком устала, так что прикрыла глаза и спрятала голову в сгибе локтя.
Ритм шагов по паркету показался знакомым. Уверенная походка человека на вершине власти. Даже сердце замерло на мгновение, а в груди заполыхал жар. Я подняла голову…
Слишком поздно. Меня обняли сильные руки, горячие губы прижались к шее. Я потерлась носом о щетинистую щеку и всем телом вобрала теплоту его объятий.
— Я искал тебя в своей комнате. Куда ты пропала, Света?
Энтони поднял голову и заглянул мне в глаза.
— И почему без тебя так пусто?
От Энтони пахло вином. Он все еще был в парадном облачении, весь в красном с золотом. Стройный, представительный, с растрепанными волосами и
