— Саба! — вопит Эмми. — Мейв!
Гермес тычется носом в мою макушку.
— Где он? — спрашиваю я.
— Идет, — отвечает Томмо. — Сказал, что бегом не побежит.
Оба смотрят на меня с высоты лошади. Я на них, задрав голову. Вид у них несчастный. У меня, наверное, тоже.
— Мы поедем с тобой, — заявляет Эмми.
— Да что ты говоришь, — откликаюсь я.
Новый Эдем
Мы молча шагаем на восток.
Лу упорно продолжает злиться. Все равно что путешествовать вместе с грозовой тучей. Из тех, что нависают низко над землей. Я делаю вид, будто не замечаю. Мы с Мейв топаем вперед, не сбавляем темп. Эмми едет верхом на Гермесе. Томмо держится рядом с Лу.
Надо бы срочно разжиться транспортом. Да только не встречается нам никто. Ни дома, ни поселка. Только бесконечный лес ржавых мертвых деревьев.
Эмми старается нас подбодрить, заводит разговор то с одним, то с другим, а мы отмалчиваемся или что-нибудь бурчим в ответ.
Еще нет полудня, а мы уже часов пять отшагали. Первым не выдерживает Лу.
— «Лошадей добудем! Украдем у кого-нибудь!» — говорит с насмешкой.
Ненавижу, когда он меня передразнивает.
— И у кого, Саба, ты собралась лошадей воровать? Смотри, какой богатый выбор!
— Помолчи, — отрезаю я.
— Сама помолчи! — рычит Лу. — Дурацкие твои идеи!
— Если такие дурацкие, зачем тогда с нами пошел? — спрашиваю.
— Зачем-зачем… Просто очень скоро ты убедишься, что я был прав насчет Джека. И тогда я тебе понадоблюсь, подставить плечо и утереть сопли.
— Иди к чертям в преисподнюю! — кричу я.
— Да я уже там, — отвечает Лу.
Полдень. Рыжее солнце нещадно палит. Мы добрались до перекрестка. Два корявых старых дерева-кислофрукта — чуть ли не единственные проблески жизни с тех пор, как мы тащимся по равнине. Спорим, куда свернуть. Пока наши препираются, я иду себе дальше. На восток. Только на восток.
Чьи-то вопли. Лу. Останавливаюсь, оглядываюсь. Он все еще на перекрестке. Машет руками и орет. Мы долго буравим друг друга взглядами издалека. Потом я с проклятием поворачиваю обратно. Надо же выяснить, в чем дело.
Наши сидят и лежат, кто где повалился, в тени деревьев.
— Вы что? — говорю я. — А ну, вставайте!
— Привал, — объявляет Лу. — Мы устали, проголодались и пить хотим. И ты тоже, признайся. Да нет, ты такая упрямая, скорее загонишь себя до смерти.
— Некогда нам отдыхать, — говорю я.
— Печаль какая, — отвечает он.
— Ладно — пять минут.
— Столько, сколько я скажу.
— Сколько я скажу! — вмешивается Мейв. — Господибожемой.
Смотрю на Лу со злостью. Так и остаюсь стоять. Вытираю потное лицо и шею носовым платком. Томмо достает из седельных сумок провизию, раздает половину, всем поровну. Вяленая оленина, сушеные ягоды и горсть орехов. Остаток убирает про запас. Обед скудный. Зря только челюсти трудить, но мы усердно жуем. Я отдаю Следопыту свою полоску оленины. Прочему зверью придется выживать на подножных кормах. Гермес щиплет чахлую травку. Нерон долбит клювом червивый кислофрукт.
С юга задувает суховей. Несет песок и мелкую пыль. Белесое небо пышет жаром. Без единого слова надвигаем шимы пониже. Смазываем жиром
