Иду за ним. Сердце частит. Я кашляю. Волосы и одежда отяжелели от воды. В сапогах хлюпает. Демало босой. Белая рубаха и штаны светятся в темноте. С него тоже ручьями льет. Раньше он связывал длинные черные волосы в хвост. Сейчас они острижены по воротник.
Тропинка неровная. Я спотыкаюсь, и Нерон жалобно каркает.
— Далеко еще? — спрашиваю я.
— Уже пришли, — отвечает Демало.
Простая палатка среди деревьев. И никого вокруг.
— Где твои люди? — спрашиваю.
— Я один, — отвечает он. — Это мое убежище. Тебе ничто не грозит.
Я стою в нерешительности. Он приподнимает входной клапан.
— Ворон ранен, — напоминает Демало.
Я вхожу за ним в палатку.
Слышу, как он чем-то шуршит. Смутно вижу силуэт в темноте. Стукает кремень, и палатку заливает мягкий свет.
Демало ставит фонарь на стол.
— Давай его сюда, — командует он.
Палатка и внутри такая же простая, как снаружи. Только-только можно выпрямиться. Узкая койка, походная печка, стол, стул, деревянный сундук. Какие-то книги. Одному в самый раз, вдвоем тесновато.
Демало наливает в миску чистой воды. Достает из сундука одеяло и жестяную коробку. Движется бесшумно. Плавно и неторопливо, а получается почему-то очень быстро.
— Сядь, — велит он. Набрасывает одеяло мне на плечи. Я сажусь на стул, баюкаю Нерона на руках. Демало открывает коробку и начинает вынимать из нее разные снадобья. Наливает в воду какую-то настойку, обмакивает чистую тряпочку. — Так, сейчас посмотрим. Поднеси его поближе к свету. — Голос у Демало низкий, теплый. Раньше я его всего пару раз слышала — в камере, в Городе Надежды. И всегда он меня пугал. До мороза по коже. А сейчас все иначе. Как будто совсем другой человек. Или я не та, какой была.
— Я сама, — говорю я.
— Ты не в том состоянии, — отвечает Демало. Бережно смывает кровь с головы Нерона.
Только когда становится видно ранку, я перевожу дух.
— Просто царапина, — говорю.
Демало смазывает воронью голову мазью из журавельника.
— Меня больше беспокоит вторая рана, — произносит он. Осторожно очищает грудку. — Тихо, тихо, ты молодец, Нерон. — Вода в миске краснеет. — Наконец мы можем рассмотреть повреждения. Плоть разодрана. К счастью, сердце не задето. Рана неглубокая, — говорит Демало. — Видимо, Кулан лишь слегка задел его когтем. Крылья не повреждены, насколько я могу судить. Он быстро поправится.
— Ох! — Я не то всхлипываю, не то смеюсь. Целую Нерона в макушку. — Слышал? Ты скоро поправишься!
— Нужно наложить пару швов, — говорит Демало. — Он вытерпит?
— Вытерпит! — отвечаю. — А вот насчет меня — трудно сказать. Не выношу, когда иголки в тело втыкают. Могу и в обморок грохнуться.
Демало улыбается. Улыбка настоящая, искренняя. Никогда раньше такой у него не видела. В уголках глаз появляются веселые морщинки, зубы блестят, ровные, белые.
— Смешно, — говорит он.
Берет тонкую костяную иглу. Протирает каким-то раствором.
— Смешно? — повторяю я.
Он продевает жилку в крошечное ушко.
— Я видел тебя в бою, — говорит. — Мужества тебе не занимать.
— Что поделаешь, — отвечаю я. — У каждого свои слабости.
Быстрый взгляд в мою сторону.
— А как ты считаешь, должны ли мы учиться побеждать свои слабости?
— Да, — говорю я. Нерон хрипло каркает. — Он правда поправится? — спрашиваю я.
— Обещаю, — отвечает Демало. — Держи его крепче, чтобы не дернулся.
Демало медленно протягивает руку к Нерону. Ворон трепыхается, старается клюнуть. Защищается. Я успокаиваю его, придерживаю клюв. Демало начинает шить. Нерон жалобно пищит, рвется из рук. У меня слезы на глазах.
