В Звездной дорожке на удивление тихо. Следопыт выбегает мне навстречу. Я окликаю товарищей, но никто не отзывается. В сарайчиках пусто. Пег нигде не видать, только птички щебечут в клетках.
— Лу! Эмми! — кричу я.
На дорожках между кучами хлама нет никого. Груды обломков все видят, но молчат, рассказывать ничего не хотят.
— Куда они все подевались? — спрашиваю я Следопыта. — Эмми! Лу! Черт возьми, где вы?
Во дворе висит колокольчик. Дергаю за веревку, поднимаю трезвон. Нерон кружит в небе, высматривает товарищей, громко каркает. Тут во двор выходит Лу, насвистывает песенку, несет ведро воды.
— Чего шумишь? — спрашивает он.
— Я вас зову-зову, никак не дозовусь. Где все?
— Не знаю, — отвечает Лу. — Я лошадей поить собрался. Ты проголодалась? Я похлебки из корешков сейчас наварю. Вкусной, горячей.
— Ты что, нас потравить решил?
Еду варить Лу совсем не умеет, он даже хуже Молли с готовкой управляется. Его к костру подпускать нельзя. А его похлебка из корешков — редкая гадость, в рот не возьмешь.
— Неблагодарная ты! — ухмыляется он и целует меня в щеку. — Съешь все до последней капельки и потом еще спасибо скажешь. Заодно поговорим, как в Эдемов дом пробраться. Я тут кое-что придумал.
— А, поэтому ты так развеселился? — говорю я. — А где Эмми?
— Я как проснулся, ее уж и след простыл. Наверное, по лесу бродит. Ничего, проголодается, мигом прискачет. А куртку твою постирать надо, иначе заскорузнет от соли. Я свою уже постирал. Сегодня все быстро высохнет.
— Да, матушка, — отвечаю я.
— Как похлебка сготовится, я позову.
— Ох, лучше сразу меня убей, — бормочу я.
Лу идет на кухню, Следопыт под ногами путается. Моему волкодаву только скажи про еду, шагу не даст ступить. Ну ничего, попробует знаменитой похлебки, живо отучится попрошайничать.
Мы с Нероном отправляемся к пруду. На полдороге встречаем Томмо, который с пруда возвращается. Он смотрит в землю, руки в карманы засунуты, плечи сгорблены. Насупился, будто думает о чем мрачном. Нерон подлетает к нему, носится вокруг. Томмо замечает меня и вздрагивает. Краснеет. Мы оба останавливаемся посреди тропы.
— Ты о чем задумался? — спрашиваю я.
— Эмми ищу.
— Да она недалеко ушла.
После той проклятой ночи в Возрождении Томмо старается со мной наедине не оставаться. Я его очень обидела. Мне самой стыдно, и поэтому я его тоже сторонюсь. Но вот уж второй день подряд мы друг с другом встречаемся. Что-то в Томмо изменилось. С того самого дня, как мы мост взорвали.
Сейчас он стоит передо мной уверенно, в глаза смотрит. Без всякой обиды. Без злости.
Мне давно пора было перед ним извиниться за ту ночь. Вот как раз и случай представился, лучше не найдешь. Я долго думала, что и как ему скажу. Набираю полную грудь воздуха и начинаю:
— Знаешь, тогда, в Возрождении… Ну, когда я тебя поцеловала… Ты, наверное, решил, что я тебя люблю, как ты меня. С моей стороны это было
