Он взял Нерона в руки, прижал к груди, погладил перышки.
У Расписной скалы ворон перепугался, после этого мужчин сторонился. Пришлось всем парням его доверие заново завоевывать — и лакомые кусочки подкладывали, и ублажали, и ласковые слова говорили. Так что он среди них не выделялся, хотя и стыдно было. Похоже, Нерон не знал, кто именно его в кроличьей норе привязал.
— Ты проголодался, наверное, — улыбнулась Молли. — Иди к кострам, тебя покормят. А я с Сабой посижу.
Сердце у него заколотилось.
— Я скоро вернусь, — пообещал он.
* * * Какая-то женщина наполнила его плошку кукурузной кашей. Он уселся в тихий уголок, подальше от любопытных глаз. Нерон жадно клевал кашу, а он вытащил из кожаного кошеля на поясе обрывок тонкой бечевки, уголек, кусочек вишневой коры и непромокаемый лоскут.
Молли ему такой подарок сделала! Саба проспит целую ночь, а как проснется на заре, они сразу в путь отправятся, времени почти не оставалось, но попробовать стоило. Главное, чтобы Нерон быстро обернулся, ворон Сабу одну надолго не оставит, вдобавок горячий ветер утих, лететь ему будет легче.
Он задумался, осторожно начертил на коре условные знаки. Нарисовал те же самые знаки на клочке бумаги, завернул ее в непромокаемый лоскут, обвязал бечевкой и засунул в кошель.
Нерон наелся, почистил клюв о кустик жухлой травы.
— Эх ты, недотепа, — вздохнул он и снял с головы ворона зернышко. Дрожащими пальцами привязал к лапке кусочек коры, встал, прижал Нерона к груди. — Найди Джека! — велел он и подбросил ворона в небо.
Нерон расправил черные крылья и полетел на запад.
Он смотрел ему вслед.
В будущее. На кровавый закат.
Ночью, перед сном, Эмми повторила то же, что и в прошлую ночь. В ее первую ночь в Эдемовом доме. Она говорила тихо, но четко, так, чтобы все девочки в хижине ее слышали.
— Меня зовут Эмми, — сказала она. — Я родилась на Серебряном озере. Мои родители — Виллем и Элис. У меня есть сестра и брат. У брата глаза голубые, такие же, как у меня.
Следом за ней девочки стали о себе рассказывать, по очереди, одна за другой. Называли свои имена, говорили, где родились. Кто их родители. Самые робкие шептали еле слышно.
Марси в бараках рабов делала то же самое. Эмми с Марси часто разговаривала. Рассказывала ей, как испугалась, когда Пинчи их в плен взяли. Как Сабу заставили в Клетке драться. Как тонтоны ее в Возрождение увезли. Марси тоже сказала, что ей было страшно, но она старалась не забыть, кто она и откуда. Это силы придает. И другим рабам это тоже помогало. Дети в Эдемовом доме были пленниками, такими же, как рабы.
Прошлой ночью, перед сном, Эмми поняла, что должна поступить так же, как Марси. Такие разговоры запрещали. Внушали, что другой семьи нет, есть только матушка-Земля. Они живут, чтобы ей служить. Эмми не знала, можно ли девчонкам доверять. Если бы кто на нее донес, то ее бы выпороли. Вчера одного мальчишку выпороли, так он потом сидеть не мог. Плакал от боли. За ужином его заставили стоять посреди комнаты, в наказание. Чтобы другим неповадно было. Только Эмми все равно набралась смелости и сделала, как Марси. Сначала все молчали испуганно, а потом Нелл с соседней койки стала говорить. А за ней уже и остальные.
Пока на Эмми никто не донес. Но в Эдемовом доме тайны трудно хранить. Лучше всего их в голове держать, ни с кем не делиться. Так Эмми самую сокровенную тайну берегла. А они и не догадывались.
Скоро сюда придет Саба. Ангел Смерти их всех освободит. Вернет их к родителям.
Детские голоса тихо шелестели в темноте. Эмми осторожно протянула руку, нащупала свое сокровище. Днем ее послали в сарай за молотком. В углу сарая, на полу, лежали клещи-кусачки. Их никто не заметил, они в тень завалились. Эмми их подобрала, заткнула за пояс, спрятала под рубаху. А потом запихнула в щель между стеной и койкой.
Вот еще одна тайна, про которую никто не знал.
* * * Я открываю глаза. Голова тяжелая, будто камень. Ни одной мысли. Не могу понять, где я. Откуда-то доносится звук дождя, пахнет сыростью. Слабый
