— Твоя сестра услышала зов. Она шаманка, Саба. Похоже, очень способная, если у нее все так хорошо получилось, даже без учителя.
Я ошеломленно гляжу на Ауриэль. Эмми — шаманка?
— Ты не беспокойся, не думай об этом. Я ей помогу. А тебе больше ничего не надо?
Я впервые замечаю, что на Ауриэль надета длинная черная рубаха. Она и вчера в ней была. Если я такую надену, мне как раз по колено будет. Как наряд тонтона.
— Знаешь, мне кое-что нужно, — говорю я.
Первые четыре сторожевых поста мы проходим спокойно. Подъезжаем, Лу выкрикивает пароль, из сторожки выходит заспанный тонтон, шлепает под дождем по грязи, пропускает нас через пост. Обычное дело — три тонтона ведут пленника в оковах. Веб Рено у нас за пленника. А мы одеты в черные рубахи, на нас никто и не смотрит.
У пятого поста, в самом начале Восьмого сектора, удача нас оставляет. Охранник на удивление бодрый попался, глаза блестят, глядят зорко. Он сразу заметил, что у меня сапоги не в порядке, даром что мы все с ног до головы грязью заляпаны. У тонтонов сапоги до колена, черные, начищены до зеркального блеска. Вот как у Лу и Томмо. А у меня обшарпанные, коричневые. И как же мы раньше не сообразили! Я чертыхаюсь про себя, натягиваю поводья. Охранник меня внимательно разглядывает. И сбруя у Гермеса тоже старая. Не блестит, как положено.
Я еду позади. Тонтон на Веба внимания не обращает, направляется к Лу с Томмо. Они впереди едут. Ох, ребята, только не подведите. Они сидят в седлах, не шелохнутся. Тонтон их кругом обходит, коней осматривает. Не торопится, даром что промок насквозь. Останавливается рядом с Лу, что-то у него спрашивает. Лу ему отвечает. Тонтон подходит к Томмо, проверяет его снаряжение. Что-то говорит. Томмо кивает.
Оружие ребятам пришлось с собой взять, тонтоны без него ни шагу. Так что Лу с Томмо при ножах, арбалеты за поясом и прочее. Применять мы его не собираемся, но если понадобится…
Наконец стражник пропускает нас через заграждение. Я облегченно вздыхаю. Проезжаю, киваю тонтону, но он на меня не смотрит. Спешит назад, в сторожку. В тепло, к очагу. Может, у него там хмельное пойло припасено, для согрева.
Все посты удачно прошли. Теперь до самого Эдемова дома нас никто не остановит.
Мы прячемся в лесу близ Эдемова дома. Там же, где и три ночи назад, у ограды из колючей проволоки. Лошадей оставили в той же долине. Тогда нас было трое. Сегодня, белым днем, нас четверо. Дождь прекратился. Солнце согревает землю, воздух тяжелый, влажный. От деревьев и от одежды валит пар. Хорошо хоть палая листва и хвоя под ногами не чавкает.
А вот весь двор Эдемова дома превратился в лужу грязи. По ней к сараю узенькая тропинка протоптана. Мальчишки в амбаре работают, под присмотром какого-то типа, не тонтона. Женщины ведут стайку ребятишек к сарайчикам, где скотину держат. Нерон сидит на крыше, уток дразнит. Утки обиженно крякают. Все остальные сидят по домам и в хижинах. Из открытого окна слышатся детские голоса, песню поют. В мастерской визжат пилы, стучат молотки. По хижинам кто-то ходит. Охранников с собаками нигде не видать. Похоже, охраняют Эдемов дом только по ночам.
Веб вцепился в дальнозор, пристально глядит на хижины. Надеется дочку увидеть. В хижине справа открывается дверь. На порог выходит девочка с ведром, выплескивает воду в грязь. Следом за ней другая выбегает, какие-то тряпки вытряхивает. Еще одна мусор выносит. Видно, уборкой занимаются. Их всего четыре. Рыженькой Нелл среди них нет.
Нерон каркает, над утками измывается. Утки злятся, шипят.
— Зря мы здесь время тратим. — Веб опускает дальнозор, качает головой. — Надо сараи и амбар проверить.
— Погоди, — говорю я.
На пороге хижины стоит рыжая девочка.
Веб подносит к глазам дальнозор.
— Это Нелл! — шепчет он. — Дочка моя…
Она выбрасывает мусор, с любопытством глядит на пруд, где утки беснуются, поворачивается и уходит в хижину. Только рыжая коса мелькнула.
Веб хватает меня за руку.
