– Да ну тебя… – Дед от души ругнулся, принимая-таки подарок. – Куда ходил-то посреди ночи? Наверх? Покинешь нас скоро?
Иттан почти запротестовал, но подумал, что будет неправильным лгать знахарю. Да, он не останется в Затопленном городе, потому как тот засасывает.
Выкарабкается. Мир огромен, и в нем найдется местечко для того, кто дышит тьмой.
Главное, чтобы Агния не обманула. Деньги, полученные у нее, помогут Тае зажить нормально. Сверху. В уютном домике на окраине какой-нибудь деревеньки, у реки. Как она мечтала.
Захарий углядел в молчании ответы, а потому понимающе кивнул и отныне ни о чем не спрашивал.
Агния явилась после полудня. Иттан ожидал ее, но все равно упустил момент, когда в его душном убежище возникла женщина, источающая аромат магнолий. Подкралась со спины.
– Мой герой! – Холодные пальчики накрыли его глаза. – Я знала, ты не откажешь мне в просьбе.
Иттан вздрогнул. Непривычный к ласке Агнии, которая в лучшие их времена была жестка и безразлична, он понимал: она играет очередную роль. На сей раз – влюбленной до безумия, наивной девчонки.
Значит, кто-то уже донес, что из неприступной академии утянули лунный порошок. Наверняка ректор лютует, брызжа слюной, и ищет виновных, а студенты ходят по струнке, ибо так всегда: в поисках одной пропавшей вещицы найдется сотня украденных ранее.
– Здравствуй, Агния.
Та издала горестный стон.
– Все дуешься?
– Ничуть. – Мешочек с порошком был вложен ей в ладонь. – Ты обещала заплатить.
Агния кинула на пол кошель – тот шмякнулся, звякнув и подняв облачко пыли. Надувшись не то от обиды, не то от раздражения, она двинулась к выходу, но после, передумав, развернулась к Иттану и посмотрела жалостливо. Губы дрогнули.
– Как жаль, что я утратила твое доверие. Ведь именно ты оказался мне дороже всех на свете, правда, до недавних пор я и не подозревала о том, как ломает без тебя.
Иттан остался недвижим. Магический «светлячок» пританцовывал, и женское лицо в его свете будто бы менялось: то обретало родные черты, за которые когда-то Иттан был готов отдать все богатства рода; то становясь чуждым и хищным, этаким кровожадным оскалом.
– Я все расскажу, не утаю и слова. – Агния взволнованно передернула плечиками. – Только дай мне шанс выговориться.
Конечно. Когда обдумала, что конкретно говорить, какими словами и как при этом выдавливать слезу, можно и «раскрыться».
И вдруг до Иттана донесся свежий запах. Легкости и свежести. Тепла. Запах, согревающий в холода. Запах, рассеивающий одиночество.
Едва удержался от улыбки.
– Давай уедем вдвоем, скроемся от всех и заживем вместе, как всегда того хотели? – продолжала Агния.
Она гладила его щеку и смотрела так проникновенно, что любой бы сухарь растаял. Целовала трепетно, будто в первый раз.
– Я так счастлив, что ты жива, Агния. – Иттан заключил женщину в кольцо рук; она расслабилась, осыпала его лицо сухими поцелуями. – Потому что со дня твоих похорон меня съедала тоска. А после нашей недавней встречи добавилась тревога. Но теперь вижу: ты ничуть не изменилась, все та же гениальная актриса, а значит, справишься.
В глазах Агнии зажглись злые искорки.
Запах отдалялся.
– Выздоравливай и проваливай отсюда. Ты не любишь и никогда не любила никого, кроме себя. Жаль, что раньше я этого не замечал.
Зато теперь знал наверняка: Агния всегда играла роль. Иттан был нужен ей и раньше, когда она словно невзначай просила то об одном, то о другом, то о третьем. Сейчас она твердила о любви, а аура оставалась холодной.
И он отпустил эту женщину. Навсегда.
Тая стояла у края бездны. Взмахнула руками, собралась сойти вниз. Иттан бы не успел оттащить глупую девчонку, но то новое в нем, что напитывалось болью, было сильно и полно истинной силы. Потому вместо падения Таю отшвырнуло назад.
–
– Заткнись, – отрезал Иттан и громко полюбопытствовал у непонимающе озирающейся девушки: – Ну и куда ты собралась?
Та вдруг скуксилась. Новое зрение различало каждую мельчайшую эмоцию, рябь ауры. Ну а старое видело ту, без которой жизнь беглого графа давно утеряла смысл.
– Иди сюда, – приказал Иттан, а Тая подчинилась.
Встала на расстоянии вытянутой руки, ссутулившись. По острому подбородку стекали слезинки. Веснушки выцвели. Лицо осунулось.
Шаг вперед. Схватил за руку, пока юркая мышка не вывернулась и не сбежала далеко-далеко. Иттан прижимал ее крепко, не позволяя ни на миг понадеяться, что она сможет уйти. Теперь – никогда.
